В районной больнице, куда увезли Соню, во время гастроскопии, женщину держал за руку лечащий врач. Соне было плохо. Изображение в глазах плыло, в рот был вставлен отвратительный пластмассовый мундштук, но выразительные глаза врача говорили: «Сопротивляйся. Живи. У тебя всё впереди. Ты можешь. Ты сильная. Я тебе помогу» Потом всё схлынуло, боли и слабость, а взгляд остался, и действием этого взгляда всегда оказывались слёзы. Впервые она заплакала на ужасной процедуре, потом плакала, когда Валерий Петрович приходил на осмотр и разговаривал с ней, а потом Соня плакала при любом воспоминании о лечащем враче. Возможно, это была простая страсть, внезапно вспыхнувшая в её, никогда не испытывающей сильных чувств, душе, но она взялась ниоткуда и роковым образом, как снежный ком, ожидающий не любого прохожего, а только одного единственного, выбранного заранее. Соня смотрела в окно, но вместо неба видела Валерия Петровича. Везде, в каждом кубике пространства обитал Валерий Петрович, она видела только его и быстро выздоравливала. Язва зарубцевалась за две недели и эти две недели были полным, сумасшедшим, самозабвенным и всепоглощающим созерцанием Валерия Петровича. Сам Валерий Петрович тоже не понимал, что происходит с ним, и чем эта бледная и тощая женщина так взволновала его? И почему ему хочется войти в её палату, взять её на руки, и так, с женщиной на руках идти по больничным коридорам и входить ко всем остальным пациентам? У неё всё было светлым – волосы, глаза, кожа, брови, ресницы. До болезни она не обнаруживала себя в зеркале, а тут вдруг увидела: тонкий нос, правильно очерченные губы, высокий лоб, тонкая кость в фигуре. Хорошо ли это? Ой, как нехорошо.
– Софья Львовна! Если вы не перестанете плакать, я назначу вам другого лечащего врача, – предупредил Валерий. И Соня перестала плакать. А когда она перестала плакать, то стала разговаривать, и делала это по-детски, взахлёб, прыская и разбрызгивая радость во все стороны.
– Да ты влюбилась, матушка! – поставила точный диагноз соседка по палате, больная панкреатитом, Полина.
– Поля! Я никогда не влюблялась.
– А сколько тебе лет, милая моя?
– Тридцать два.
– Угораздило же тебя. Что делать будешь?
– Не знаю.
– А Валерий Петрович?
– У меня муж. Он священник. И две дочери. Священник женится один раз.
– Дело дрянь. Но выход есть всегда. Ты собираешь вещи и уходишь. У дочерей спрашиваешь, с кем жить дальше хотят. Или живёшь дальше с мужем. Или топишься в реке. Но третье не советую, – Поля улыбнулась отеческой улыбкой… А он-то готов тебя на руках носить. Да ты трусиха небось. Дохлая рыбья кровь в тебе течёт.
– Да, я всего боюсь.
– А мужа любишь?
– Думала, что люблю.
– Девочки на мужа похожи?
– На меня.