– В семинарию, значит, едешь? Учиться или преподавать?
– Учиться.
– Я сколько тебе лет?
– Пятьдесят.
– А ты знаешь, что в семинарию до тридцати пяти принимают?
– Не знал.
– Ладно, может, для тебя исключение сделают. А аттестат у тебя с собой? Ну, там, какую школу ты закончил и как, сертификаты экзаменационные?
– Аттестат с собой, а сертификатов нет.
– А паспорт?
– С собой.
– А ты здоров?
– Наверное. Не проверялся давно.
– Ну, батенька, без документа о том, что здоров, тебя ни в какую семинарию не возьмут.
– Да здоров я!
– А чем докажешь?
– Видом своим.
Водитель засмеялся:
– Хорошее доказательство, но не убедительное. На глаз нельзя ничего сказать. А чего ты туда едешь, в семинарию эту?
– Сон приснился, что должен ехать, выучиться на священника, пока храм в Малаховке будет строиться.
– А откуда ты знаешь, что храм за четыре года построят? Храмы строятся долго.
– Так что, мне возвращаться, что ли? Не могу. Отстоял своё у реки.
– Хочешь теперь в другом месте стоять? Похвально. Поистине, жизнь – тюрьма. Страшная она, эта жизнь. А ты молитвы знаешь наизусть?
– «Отче наш» знаю. Отче наш, сущий в небе…
– Подожди, не читай, я тебе верю. А ещё? Наизусть утренние, вечерние, тропари, псалмы? И это не всё ещё. Многое нужно знать, к экзаменам готовиться. Ты вот решил жизнь изменить. Встречал я людей, которые пытались это сделать, так не вышло у них… – водитель задумался, – а рекомендация есть у тебя? Кто тебя рекомендует учиться в семинарии и быть священником?
– Меня Илларион рекомендует.
– Знал я вашего батюшку. Как же он тебя рекомендует, если нет его в живых?
– Через сон придёт к ректору и рекомендует.
– Ох…. Ну, допустим. Много ещё недостаёт тебе бумажек. И что, ты готов всё претерпеть и преуспеть в учении?
– Готов.
– Тогда попробуй не откладывая. Там, на заднем сидении лежит всё тебе недостающее. Справка о здоровье, страховой полис, сертификаты о сдаче экзаменов, но в голову твою знание молитв вложить не могу, поэтому бери молитвослов, он там же, рядом с бумажками и учи. Да не просто учи, осознавай то, что учишь, проникай в то, что за словами.
Гавриил взял молитвослов, открыл первую страницу и прочитал: «… немного подожди, пока все чувства твои не придут в тишину и мысли твои и оставят всё земное и тогда произнеси следующие молитвы без поспешности и со вниманием сердечным…». И чем дальше читал он, тем больше воспламенялась его душа, и к концу путешествия он знал утреннее, вечернее правило и несколько псалмов и тропарей.
– Ну как, идет дело? – подбадривал его водитель.
– Идёт, – отвечал Гавриил, и опять погружался в чтение.
– Хорошо, дело из тебя будет, считай, первый экзамен я у тебя принял.
– А вы кто? Откуда у вас документы для меня?
– Не знаю. Сами в машине оказались. А ты знаешь, кто ты?
– Человек.
– И я человек – водитель рассмеялся, – почему-то люди одинаковые вопросы задают, а я одинаково отвечаю.
– Не похоже, чтоб вы человеком были, вы больше похожи на ангела.
Водитель опять рассмеялся:
– И ты туда же. Ангелом меня назвал. Я, дорогой дружочек, скорее волк, чем грустный олень или рябчик. Но знаешь, последнее время равновесие в природе нарушилось. Волки расплодились, а поголовье оленей сократилось. Так, глядишь, и волки вымрут или начнут есть траву и камни. Жить станет неинтересно.
– А как вас зовут? Я ведь за вас молиться буду.
– Ни в коем случае! Нельзя тебе за меня молиться! Ты вот в семинарию только едешь, а разговариваешь со мной, как готовый батюшка. А молиться за меня начнёшь – шерстью обрастёшь, и рога вырастут. Это шутка.
– Вы не человек?
– Не нужно тебе знать, кто я, а мне нет надобности об этом рассказывать. Меньше знаешь – крепче спишь. Так ты считаешь, что никого в этой жизни не загубил?
– Рыб губил собственноручно и то, что водилось в хозяйстве – кур там всяких и уток, и гусей.
– Как там в ваших молитвах говорится: «Вольно или невольно»? Зная или не зная о том, но мы являемся причиной той или иной гибели. Я вот, стал причиной кончины вашего батюшки. А до батюшки были другие люди, много, но я этим не горжусь. Кстати, кого-то я и спас, и может, ещё спасу. Не моё это произволение. Я бы вообще ничего не делал, стоял бы возле реки, как ты.