Минин смотрит на меня удивленно. Брови сомкнулись у переносицы. Как же хочется дотронуться до них, разгладить эту складку между бровями. Но…
— Прости… я не сумела сохранить нашего малыша…
— Нашего малыша? Я правильно понял, Ксюша?
— Да, Матвей, я не уберегла его… потеряла.
— Но, Ксения, почему ты мне ничего не сказала?
— Я ведь и сама не знала, что… — слезы, сдерживаемые так долго, наконец, обрушиваются бурным потоком. Они застилают глаза, пытаются затуманить разум.
Матвей пытается обнять меня, успокоить. Но если допустить новое прикосновение его рук, вновь ощутить биение его сердца… я уже вряд ли смогу владеть собой.
— Все, Матвей, все! Теперь уходи! Кира! — стремительно входит взволнованная медсестра.
— Проводите Матвея. Он уже уходит… Совсем уходит.
Глава 9
Ну вот и все. Сегодняшний день вместе с его событиями обмену и возврату не подлежит. Матвей ушел. А я осталась одна. Совсем одна.
Правильно ли я поступила? Ведь Минин искренне раскаивался. Почему-то вскользь высказал свое недоверие к Арине. Оправдывается? Нет, не в его характере.
Я была слишком резка с ним. Но иначе нельзя. Не ожидала от себя такой твердости. И о ребенке зря сказала. Матвей, кажется, остался безразличен к новости о ребенке и о том, что малыша не будет. Скорее, даже обрадовался. Зачем ему наш ребенок, если собрался создавать семью не со мной.
Неужели он так жесток? А я, влюбленная и доверчивая, не замечала в нем ничего плохого. Как же сложно объяснять себе необъяснимое. Матвей — предатель? Арина — воровка моего счастья?
Как постичь все это? Как не ошибиться?
Но я, наверное, все-таки должна была выслушать его. Может, было бы легче понять и принять измену. При этой мысли рука потянулась к телефону. Надо вернуть Матвея! Пусть расскажет все по порядку.
Лихорадочно набираю его номер. Гудки, гудки, гудки. Не хочет отвечать. Ну что ж, этого следовало ожидать.
Пальцы забегали по кнопкам: «Вернись. Давай поговорим». И тут же стираю СМС. Зачем продлевать агонию? Все и без того ясно. Матвей разлюбил меня. Теперь любит Арину. Так бывает. Любовь невозможно удержать силой. Она не терпит оков. А женитьба — это и есть оковы. Значит, Матвей не был готов к созданию семьи.
Но ведь Арина сказала, что это нашей с Матвеем свадьбы не будет. А их состоится. Что же это получается? Им достаточно было одного вечера, вернее ночи, чтобы решиться на такой шаг. Мы же с ним зря откладывали его целых три года.
Но самое страшное впереди. Невозможно избежать разговора с Ариной. Я попрошу ее не терзать меня.
— Ну что, голубушка, как дела? — Валерий Афанасьевич внимательно смотрит на меня. — А что это с Вами? Откуда эта бледность на фоне пунцовых щек? Что так разволновало? — дотрагивается до моего лба: — Э, милая, да Вы опять с температурой!
— Кира Петровна, градусник поставьте. — Пока медсестра бегает за градусником, мой доктор просит проследить глазами за его пальцем. Посмотреть вправо, влево, дотронуться до кончика носа с закрытыми глазами.
Затем, взглянув на деления термометра, горестно качает головой:
— Ай-я-яй! Я-то к Вам с хорошей новостью о выписке. А Вы, голубушка, температурить вздумали. Да и пульс сумасшедший. Остаемся еще на пару деньков, понаблюдаемся. Невропатолога пригласим. Мдааа…
— Но я и не… — пытаюсь успокоить добрейшего доктора и сказать, что я совсем не спешу покинуть больничную палату.
Но он, продолжая горестно покачивать головой, уже уходит, дав медсестре указания.
— Что же Вы так переживаете, — сочувственно шепчет Кира Петровна, — … и зря выпроводили молодого человека. Очень уж он переживает. Прям жалко его.
Знать бы ей, как мне самой жалко Матвея. И себя.
Отвернувшись к окну, с удовольствием думаю о том, что возвращение домой откладывается еще на несколько дней. Хоть что-то хорошее промелькнуло за день. После порции инъекций, вероятнее всего с конкретной дозой успокоительного, незаметно засыпаю.
***
Матвей
— Ну вот и поговорили! — быстро шагаю по больничному коридору, не замечая, что разговариваю вслух сам с собой. У входной двери лоб в лоб сталкиваюсь с матерью Ксении. Только этого и не хватало!
— Куда это с такой скоростью? С Ксюшей что-то?! Она уже собралась? — засыпает меня вопросами Елена Васильевна.
Смотрю на нее в упор, но смысл вопросов доходит с трудом.
— Да что с тобой, Матвей? На тебе лица нет. Что происходит?
Я взрываюсь:
— У Арины своей спросите! — бросаю с нескрываемой злостью и пулей выскакиваю из вестибюля. Вдогонку слышу вполне естественный вопрос: