Не знаю, как эта женщина еще держится. Лично я опустошен. Мечтаю только о том, чтобы за ней поскорее закрылась дверь. И все. И не думать об этих сумасшедших. Иначе я сам сойду с ума.
— Елена Васильевна, — говорю тихо, спокойно, стараясь убедить ее, что пора заканчивать бессмысленный разговор, — ступайте домой. Поговорите с дочерью. Убедите ее дождаться рождения ребенка. А там видно будет…
Едва я заканчиваю фразу, как вся она вмиг преображается. В глазах надежда.
— Нет-нет, — предупредительно охлаждаю ее пыл. — Я ничего не обещаю. Просто надеюсь, что с рождением ребенка у Арины проснется материнский инстинкт. И она выбросит из головы всякую ерунду. Поговорите с ней по-хорошему, постарайтесь донести до ее сознания, что я не смогу жить с ней под одной крышей после того, что случилось с Ксюшей.
— Может быть Вы сами ей все скажете? — в голосе чувствуется страх перед встречей с дочерью. Крепко же та ее запугала.
— Нет уж, избавьте меня от встречи с Ариной. Я не смогу. Опять сорвусь и буду слишком резок. Не получится у нас разговор. А Вы — мать. Она выслушает Вас. И, будем надеяться, поймет.
Перед ее уходом даю визитку.
— Перезвоните мне, как все прошло… когда Арины не будет дома. Хорошо? Да, и еще, если Вы нуждаетесь материально, то обращайтесь. Я помогу, если что…
— Нет, что Вы… ничего не надо. Извините.
Низко опустив голову и пряча глаза, несчастная женщина, наконец, уходит.
Осадок остался тяжелый. На душе неспокойно. Кто знает, что еще придумает эта ненормальная…
Глава 25
После ухода Елены Васильевны я никак не мог успокоиться. Застрял на жалости к ней. По сути, она сама содействовала всем бедам, которые обрушились на ее семью. И на меня. Поэтому жалость моя была необъяснима. Но сегодня мне показалось, что она искренне раскаивается. Наконец-то поняла, что за штучка ее дочурка.
Арина же по-прежнему вызывала жгучую ненависть. Жалости к ее плачевному состоянию, о котором упоминала Елена Васильевна, не было. Ну вот ни капельки. Я все еще пытался понять, что же заставило Арину оказаться в моей постели и так упорно бороться за меня. Зависть к сестре, меркантильность, алчность? Скорее, всё вместе.
Единственное, чего она, по-моему, не испытывала, так это любви. Черствое сердце, неконтролируемая агрессивность и наглость. В этом вся она.
А я? Что это вдруг взялся всех судить. Сам тоже не ангел.
Без моего участия этой жуткой истории просто не случилось бы. И Ксения была бы сейчас со мной…
На этой сурово-справедливой мысли мой мозг отключился. И я провалился в сон.
Именно провалился в него. Это было очень необычно. Я впервые видел сон. Да-да. Раньше я не верил людям, рассказывающим о своих сновидениях. Считал это фантазиями. Правда, знал версию о том, что все люди видят сны, но не все их запоминают. Видимо, я относился к последней категории.
Как бы там ни было, но ночью мне приснился не просто сон, а жуткий кошмар. Прямо фильм ужасов! Проснувшись, я еще долго пытался сообразить, где кончается сон и начинается действительность. Наконец, убедил себя, что привидевшееся мне, было всего лишь сном.
Начался этот кошмарный ужастик достаточно красиво. Перед моим взором возникла огромная комната. Убранство ее буквально кричало о роскоши. И во всем этом шикарном великолепии я восседал в огромном кресле, напоминающем своеобразный трон. Эдакий султан, правда, не окруженный наложницами.
Вдруг одна появилась, ослепив меня красотой своего практически обнаженного тела. Интимные места прикрывали тончайшие полоски ткани. Тело источало восхитительный аромат, от которого слегка кружилась голова. Но это было очень приятное кружение.
Она плавно двигалась в такт легкой убаюкивающей музыки. И танец ее завораживал изяществом, неповторимой грацией и удивительными движениями, воплотившими в себе нечто среднее между стриптизом и танцем живота. Он будил во мне сладострастное желание. Но почему-то естественное физическое возбуждение вскоре уступило место непреодолимому желанию рассмотреть лицо восхитительной нимфы.
Однако струящиеся по плечам волны волос ниспадали и на ее лицо. Постепенно это стало меня раздражать. Я решительно поднялся с кресла и направился к ней, движимый одним желанием — откинуть локоны и рассмотреть, кто эта соблазнительная прелестница.
Но стоило приблизиться к ней, как ее плавный завораживающий танец превратился в стремительное кружение вокруг меня. Дурманящий аромат, исходящий от нее, по-прежнему кружил голову. Только дышать становилось все труднее.