При этом он помог герцогу раздеться и собрался было возвестить о его приходе, но Джилли покачал головой и без церемоний вошел в гостиную своего кузена.
Это была уютная, квадратная комната с окнами, выходившими на небольшой балкончик, и раздвижной дверью, ведущей в спальню капитана Вейра. Ее освещали свечи, в камине горел огонь, в воздухе плавал сигарный дым. Мебель никак нельзя было назвать ни новой, ни элегантной, и сама комната не отличалась аккуратностью. Разбросанные повсюду шпоры, кнуты, таблицы бегов, пригласительные билеты, трубки, пивные кружки и газеты придавали ей особое очарование. Герцог, который в своей резиденции не видел большего беспорядка, чем диванная подушка, попавшая не на свое место, чувствовал себя здесь свободно и слегка завидовал кузену.
За столом из красного дерева сидели два человека. Очевидно, они обедали. Один из них был молодой светловолосый юноша в чрезвычайно модном жилете; второй - рослый, смуглый молодой человек, года на четыре постарше герцога, в ленивой позе восседал во главе стола, вытянув перед собой длинные ноги и запустив руку в карман белых лосин. Он сменил свой алый мундир на длинный халат, на ногах были вышитые турецкие домашние туфли. В нем легко угадывалось сходство с лордом Лайонелом Вейром. Такой же прямой нос, строгие серые глаза, складки вокруг рта и подбородка придавали его лицу неприятное, упрямое выражение. Но люди, к которым он благоволил, знали, что он обладает симпатичной кривой ухмылкой. Когда он взглянул на открывающуюся дверь, его глаза сузились, а улыбка искривила одну сторону рта.
- Адольф! - лениво протянул он. - Ну, ну, ну!
Светловолосый молодой человек, угрюмо созерцавший остатки портвейна в своем бокале, встрепенулся и огляделся, насколько ему позволял крахмальный воротничок рубашки.
- Джилли! - воскликнул он. - Боже мой! Почему ты в городе?
- А почему бы мне в нем не быть, Мэттью? - сказал герцог не без раздражения. - Если на то пошло, то интересно, что ты здесь делаешь?
- Я остановился здесь по дороге в Оксфорд, естественно. Господи, ну и напугал ты меня, когда вошел вот так незаметно.
К этому моменту герцог рассмотрел костюм своего младшего кузена во всем его великолепии: изумительный полосатый жилет, яркий галстук, повязанный чрезвычайно высоко, накрахмаленную манишку сюртук экстравагантного покроя с подкладными плечами, пуговицами размером в крону, и ядовито-желтого цвета панталоны. Он закрыл глаза.
- Гидеон, у тебя найдется, что выпить? - спросил он слабым голосом. Капитан Вейр ухмыльнулся.
- Настоящий маленький щеголь, не правда ли? - заметил он.
- Я думал, что ты обедаешь с крошкой Бартоломью, - сказал Джилли. Мэтт, неужели ты собираешься предстать в Оксфорде в этаком наряде? Гидеон, ты только посмотри на его панталоны. Таких еще свет не видывал.
- Джилли, - вспыхнул Мэттью. - Если ты сам никогда не отличался вкусом в одежде, то надо мной нечего издеваться. Это сейчас писк моды! Тебе самому не мешает обзавестись такими же.
- Это выше моих сил, - покачал головой герцог. Он смотрел снизу вверх на Гидеона, который с трудом поднялся со стула и теперь возвышался над ним, улыбаясь. - Гидеон, - сказал он с довольным видом. - У меня было столько разных поручений к тебе, но, боюсь, они все вылетели у меня из головы.
- Не хочешь ли ты сказать, Адольф, что сорвался с поводка? - строго спросил Гидеон.
- Ах нет, - вздохнул Джилли, - Я бы и рад, но разве дадут мне это сделать Белпер, Скривен, Чигвел, Борродейл, Нитлбед...
- Довольно, - скомандовал Гидеон. - Хватит тебе важничать, малыш. А что, мой досточтимый отец в городе?
- Нет, я здесь один. Если не считать, конечно, Нитлбеда, Терви... Впрочем, тебе не нравится, когда я подчеркиваю свое высокое положение.
- По этому поводу, - сказал Гидеон, лениво прошествовав к двери и открывая ее, - не мешает выпить пунша! Рэгби! Рэгби! Рэгби, старый негодник! Рому, лимонов, чайник! Шевелись, любезный! - Он вновь вернулся к камину.
- А теперь скажи, здоровы ли мои родители, и забудем о них.
- Они в добром здравии, но мне многое надо сказать тебе о твоем отце. Я, собственно, и пришел сюда за этим. Да, конечно, именно за этим.
- Да ты никак надул дядю Лайонела! - воскликнул Мэттью.
- О нет. При расставании он благословил меня и заклинал нанести визит дантисту. Мне еще никого не удавалось надуть, - вздохнул Джилли.
Гидеон посмотрел на него исподлобья.
- Приуныл, Адольф? - ласково спросил он.
- Еще как, - ответил герцог, встретив его взгляд.
- Ну что ты за человек, Джилли?! - воскликнул Мэттью с раздражением. Как бы я хотел оказаться на твоем месте. Твои карманы никогда не пустеют, жизнь твоя легка и удобна, все стараются тебе услужить, а ты еще жалуешься...
- Тихо, малыш! - прервал его Гидеон. - Садись, Джилли! Выкладывай, с чем пришел.
- Этого добра у меня предостаточно, - сказал герцог, садясь за стол. А, вспомнил! Не желаете ли вы поздравить меня? Первыми вы не будете, но ведь вам все равно, первые вы или последние. Сегодня я оправдал надежды семьи не говоря уже о всех сплетниках в городе - я официально помолвлен. Моя невеста - очень выгодная для меня партия. Вскоре объявление об этом появится в "Газетт" и во всех светских журналах. Я смею надеяться, что Скривен, ни один из них не пропустит.
- О! - произнес Гидеон. Он отломил кончик сигары, бросил его в огонь и посмотрел на герцога пронзительным взглядом. - Да, это событие действительно заслуживает того, чтобы отметить его кружкой рома. Ведь речь идет о Хэриет, я не ошибся?
Герцог кивнул.
- Не сердись на меня, малыш, а прими мои поздравления. Она тебе очень подойдет. Герцог бросил на него быстрый взгляд.
- Да, конечно, и что я за человек такой, что позволяю себе так говорить о ней. Не слушайте меня! Она само воплощение кротости и доброты.
- Прими и мои поздравления, - сказал Мэттью. - Не думай, что удивил нас, все мы знали, что ты собираешься сделать ей предложение.
- Я и не скрывал! - согласился Джилли. Он был искренне рад.
- Шарлотта тоже обручена, - заметил Мэттью. - Ты знаешь об этом? С Альфредом Тирском.
- Конечно, знаю, - ответил Джилли. - Собственно говоря, я бы не хотел давать на этот брак своего согласия.
- Не дать согласия на этот брак? - повторил Мэттью, уставившись на него в неподдельном изумлении.