— Вот Наташа, вот она!
Юра смотрит:
— Нет, не она.
Алеша возмущен:
— Посмотри хорошенько, я тебе говорю, что она. Моя собака зря не бросится.
Юра начинает понимать серьезность случившегося.
— Я побегу ее искать. Она не могла далеко уйти. Никуда не годится твоя собака.
— Сразу нельзя, — оправдывается Алеша, — он еще пес молодой.
Собачонка в это время громко лает на чьи-то ноги.
— Вот она! Теперь уж это окончательно она! — вопит Алеша.
Он поднимает глаза, видит очень высокого человека в очках.
Юра возмущенно машет рукой, бросается бежать по бульвару, остановился, спросил кого-то:
— Вы не видали девочку в пестром платье и желтых ботинках?
Побежал дальше.
На бульваре на скамейке сидят няньки, домработницы, оживленно разговаривают. Одна из них, молоденькая, нарядная, рассказывает подругам:
— …Я говорю: Нина Валерьяновна, я буду выходная в выходной, а она говорит: как же ты можешь быть выходная в выходной, когда мой муж в выходной выходной! Бери выходной после выходного… А зачем мне после выходного выходной, когда Катька в выходной выходная, Нюрка в выходной выходная…
Мимо скамейки, громко лая, пробегает Алешина собачонка.
Молоденькая работница вскакивает на скамейку, кричит:
— Уберите собаку, вы будете отвечать за мои нервы!
В ванной комнате Иван Семенович (холостяк) моет руки Наташе.
— Ну, мыль, — говорит Наташа.
Иван Семенович явно смущен. Он неумело намыливает ручки девочки. Очевидно, ему до сих пор никогда не приходилось иметь дела с детьми.
— Сколько тебе лет? — спрашивает Иван Семенович, чтобы завязать разговор.
— Мне четыре года. Мне еще больше было бы, только у меня очень редко день рождения бывает. Ой, как ты мылишь?! — удивляется Наташа.
— Не умею, — признается Иван Семенович.
— Как же ты своих детей моешь?
Иван Семенович уклончиво:
— У меня нет детей.
— Как же это нет, где же они?
— Нету, — виновато отвечает Иван Семенович.
Он берет Наташу за руку, ведет ее по коридору в свою комнату.
Соседка Ивана Семеновича по квартире, зубной врач, удивлена появлением ребенка.
— Это ваша? — спрашивает она у Ивана Семеновича.
Он шепотом объясняет:
— Девочку мне подкинули. Позвонили в звонок и оставили ребенка перед дверьми. Я ее спрашиваю: «Чья ты?», она говорит: «Ваша». Ее так научили, наверное. Что я буду с ней делать?
Иван Семенович входит с Наташей в свою комнату.
— Это твой дом? — спрашивает Наташа.
— Да, это мой дом, — говорит Иван Семенович и подводит Наташу к столу. Он не знает, что делать с девочкой, как развлечь ее. Он показывает Наташе портрет в газете: вот смотри — это дядя на коне.
Наташа смотрит на портрет, говорит уверенно:
— Это не дядя, это Ворошилов.
Иван Семенович удивлен:
— Правильно. Вот какая ты умница! Это Клим Ворошилов.
Наташа поправляет:
— Климентий Ефремович. Он всех врагов победил, ему за это лошадь подарили.
Иван Семенович смеется. Он восхищен Наташей. Наташа сообщает:
— Я его сама видела, Ворошилова…
Иван Семенович спрашивает:
— Где ж ты его видела?
— На крыше, — говорит Наташа. — Первого мая, его портрет до самого неба.
Иван Семенович смотрит на девочку восторженно. Он окончательно покорен. Он улыбается и сажает девочку на стул, спрашивает:
— Ну, что же мы с тобой делать будем?
Наташа решает:
— Играть.
— Во что? — спрашивает Иван Семенович и садится рядом.
Наташа уверенно:
— Баба сеяла горох…
Иван Семенович озадачен:
— Горох? Это я не умею…
Наташа:
— А «веселые ребята» умеешь?
Иван Семенович чувствует себя виноватым:
— Нет, тоже не умею.
Наташа, махнув ручонкой, что означает «ну, это не трудно», предлагает:
— Это легкое, я тебя сейчас научу… Ты становись и пой хором.
Наташа показывает, как нужно петь:
Иван Семенович послушно марширует за Наташей, повторяя слова ее песенки.
— Ну, я устал, — говорит Иван Семенович. — Садись, я тебя сейчас накормлю.
Иван Семенович достает с окна пикули, крабы.
— У меня, понимаешь, вчера гости были, — говорит он, — колбасу всю съели. Подожди, тут еще что-то есть. Ага, пьяные вишни. Ешь на здоровье.
Входит соседка, с сочувствием смотрит на девочку.