— Я ухожу! — рассерженно воскликнул Атли.
— Я должен доставить тебя к старейшинам, — сухо произнёс отец, — и я это сделаю.
Огоньки, хищно сверкнув, быстро полетели в направлении мальчика, который, не дожидаясь, бросился прочь.
Атли бежал по лесу, рискуя переломать ноги, совсем не разбирая пути. Внезапно что-то тугое и липкое обвило лодыжку и резко дёрнуло. Он вскрикнул и упал, сильно ударившись ладонями и коленом. Неведомая сила тащила его назад — туда, где мерцал золотой полукруг и стоял, скрестив на груди руки, отец.
— Нет, не хочууууу!!! — взвыл Атли, из последних сил цепляясь за мох, корни и жидкие кустики на краю поляны. Но бестолку — альв и мерцание неумолимо приближались.
Один из ви плыл совсем рядом. Мальчик с ненавистью уставился на огонёк. Тот сочувственно моргнул в ответ.
«Помоги! Пожалуйста, помоги мне!» — уже ни на что не надеясь, прошептал Атли. Огонёк смущённо потупился, пригас и вдруг ярко вспыхнул.
Где-то совсем рядом тускло блеснул металл. Рука сама выкинулась в том направлении и сорвала кожаный шнурок с амулетом с ветки кустарника.
В следующее мгновение сзади раздался страшный крик и невидимое щупальце, тянувшее за лодыжку, исчезло. Атли быстро надел амулет Гара и вскочил на ноги. Золотистое мерцание пропало, Этельстен хрипел и корчился, прижимая к груди правую руку, будто обжёг или обварил её кипятком.
— Отец! С тобой всё в порядке, отец? — окликнул его Атли, но тут же осёкся: взгляд, полный боли и дикой злобы, вышиб из мальчика холодный пот.
— Ты… Ты… — прошипел альв, — ты посмел ослушаться… Маленький неблагодарный seisse! Только благодаря мне ты и твоя мать до сих пор живы!
— Что? — спросил Атли, не веря своим ушам.
— Dav’svoil, — альва трясло от бессильной злобы, — я, я наслал шторм, в котором погиб Скъягги Гаркельсон! Я спас ваши поганые жизни!
— И где ты был всё это время? — медленно проговорил мальчик. На глаза навернулись слёзы. — Почему пришёл только сейчас?
Альв успокоился, посмотрел на него внимательно и проникновенно.
— Я не мог раньше, нужно было убедить старейшин… А сейчас нет времени, сын. Я пришёл за тобой, потому что ты в опасности.
— В опасности?
— Старый тролль Тогнондахр очнулся от спячки. Голод и злоба привели его сюда.
— Тролль? Но если он набредёт на хутор…
— Люди справятся, — отрезал Этельстен, — за двести лет они извели почти всех троллей на этой земле. Что им убить ещё одного?
— Но там же дети, женщины, ТАМ МАМА! — растеряв остатки терпения, прокричал Атли. — Идём быстрее, ты должен их спасти!
— Нет. Ты должен оставить мир людей. Ты — один из нас.
— Не хочу быть одним из вас! — вскинулся Атли, чувствуя прилив небывалой злости. — Ты лгал мне! Она тебя ждала, а ты бросаешь её на съедение троллю! Ненавижу тебя и твою страну, проглоти её Фенриз!
В небе что-то ухнуло, сияние Страны Холмов померкло, отдалилось, ясное небо заволокло покрывалом туч. Этельстен выпрямился, во взгляде читалась грусть.
— Твои слова ранили меня, сын, — медленно произнёс он. — Ты проявил ужасающее неуважение и непослушание. Но ещё не поздно вернуться.
— Нет.
— Твоя жизнь слишком ценна, чтобы рисковать ей.
— Так защити меня, раз ты мой отец.
— Не могу, Этельстен, — покачал головой альв. — Ты знаешь всё, что нужно. Прощай.
И вмиг исчез, будто и не было. Атли мгновение таращил глаза, потом стремглав помчался к хутору. Рука нащупала в кармане берестяную дудочку.
Тролль Тогнондахр был голоден, очень голоден. Несколько веков он беспробудно спал в своей берлоге в скалах, но теперь пришло время набивать брюхо. Обострившееся чутьё вывело его из предгорий прямо к селению людишек.
Людишки были дурной едой — мелкие, костлявые, но у них всегда водились эти вкусные четвероногие твари с острыми зубьями, которые так приятно щекотали глотку, проваливаясь внутрь. Людишки держат их в деревянных ловушках, откуда их очень удобно доставать.
Так было и на этот раз. Глупые двуногие не ждали Тогнондахра. Ему нравилось глядеть, как они бегали и пищали, выбираясь из своих деревянных ловушек. Один, особо надоедливый, набросился на его ногу и принялся бить блестящей штуковиной — взмах каменной лапы, и вот он уже лежит, не двигается. Потом им займёмся. Твари испуганно мычат — рот наполняется слюной, в животе бурлит, будто сель сходит. Сейчас будет вкусно.
Тролль был огромен. Если поставить друг на друга все три дома, получилось бы как раз вровень с его уродливой головой, словно вытесанной из острого куска скалы. Мощные передние лапы с крючковатыми пальцами споро срывали крышу с коровника, хвост с жёсткой кистью волос был похож на длинную шипастую дубину. Глумливо ворча, тролль запустил в загон лапу, потом вторую. Скотина уже скорее выла, чем мычала. Послышался хруст позвонков и рёв обречённого животного.