— Да-да, сейчас! — торопливо проговорил Атли, обшаривая карманы.
Но в них ничего не было, кроме маленькой берестяной дудочки. «Что же ещё?» — спрашивал он себя, замерев. Тут рука его скользнула по груди, задев кожаный шнурок. Мальчик сглотнул и медленно снял амулет-молот, подаренный Рольфом. Грубый треугольник на ножке, похожий на странный гриб, — память о единственном человеке, кроме мамы, который был к нему добр.
— Спасибо, — прошептал Атли, — спасибо и прости. Мне больше не нужно быть сильным.
Он размахнулся и бросил вещицу в заросли у края поляны.
В этот же миг чудесные холмы придвинулись ближе, слух и обоняние наполнили новые звуки и запахи. Этельстен одобрительно улыбнулся.
— Обними же меня, сын. Наконец-то Великие Звёзды соединили наши пути, и встреча состоялась. Я знаю, тебе через многое пришлось пройти, — сказал он, поглаживая волосы мальчика, — но пришёл черёд оставить мир, где тебе не рады, и занять своё истинное место.
— Значит, я никакой не Подкидыш? — шмыгнул носом Атли.
— Конечно нет. Ты сын — мой и твоей матери, смертной женщины.
— Фрейдис, её зовут Фрейдис, — сказал мальчик.
— Да, Фрейдис, — альв улыбнулся, обнажив безупречные зубы.
Теперь Атли понимал маму: рядом с таким красавцем херсир казался толстым уродливым цвергом, настырным и грубым. Неудивительно, что она отвергла его ухаживания. Ничего, сегодня они с отцом заберут её в Страну Холмов и будут жить там долго и счастливо!
— Папа, а они есть у всех нас? — спросил он, глядя на один из огоньков.
— Да, — был ответ, — мы называем их «ви». При должной тренировке они становятся отличными слугами и помощниками. Главное, не позволять им распускаться.
— Но Прыг и Скок мои друзья, — мальчик удивлённо посмотрел на отца, — они помогают мне, а я с ними играю.
Болотные огоньки над плечами альва слегка вздрогнули, выражая одобрение, но тут же застыли под холодным взглядом хозяина.
— Тебе ещё многому предстоит научиться, Этельстен, — со вздохом сказал он, — жизнь нашего народа не одни лишь игры да песни, как полагают глупые смертные. У Страны Холмов есть могущественные враги, и только Стражи Границы могут биться с ними на равных.
— Стражи Границы?
— Да. Величайшие воители нашего народа. И ты можешь стать одним из них, Этельстен. Но только после долгих стадий тренировок и послушания. Готов ли ты к послушанию, сын?
— Готов, — горячо заверил Атли, — я буду послушным, отец.
— Тогда нам пора. Следуй за мной, Этельстен, — альв поднял руку, и прямо в воздухе возникло золотистое мерцание. Миг, и внутри него проявились очертания какого-то помещения. У Атли захватило дух, но шага вперёд он не сделал.
— В чём дело? — альв развернулся и посмотрел на сына в упор. Огоньки над его плечами мелко задрожали.
— Отец, а мы возьмëм с собой маму?
— Это исключено, — покачал головой Этельстен, — воздух Страны Холмов гибелен для простых смертных.
— Но… но… — на Атли было жалко смотреть, — она же будет искать меня…
— Я пошлю ей весточку, — заверил его альв, — а теперь идём.
Мальчик застыл в раздумье. Он возвращался домой — туда, где был нужен. С ним отец, который нашёл его. Лучший отец на свете. Казалось, о чём тут размышлять — просто сделать шаг и всё. Так же, как он пошёл за огоньками. Но что он, Атли, знал о Стране Холмов? То, что сейчас рассказал ему Этельстен, да несколько сказок про прекрасных, но непостижимых альвов. Что там было-то в сказках? И были ли сказки? Мальчик пытался вспомнить, но у него не получалось. Мысли унеслись далеко вперёд, где воин в радужных доспехах крушил сверкающим мечом шеренги отвратительных созданий, и воином этим был он — Атли. Это то, о чём он мечтал всю жизнь: быть среди своих, быть нужным, приносить пользу. Надо идти, отбросить все эти детские глупости! Мама поймёт!
Мама. Атли вызвал в памяти образ её красивого бледного лица со светлыми косами под льняной косынкой. Каково ей будет остаться в этом жестоком холодном мире совершенно одной? Мама всегда была с ним, любила, поддерживала, отец… отец же пришёл только сейчас. «Будь сильным», — радужный воитель повернулся к нему лицом, из прорезей шлема на Подкидыша прямо смотрели знакомые карие глаза. Смотрели с вызовом. И мальчик решился.
— Я должен увидеть её в последний раз, — твёрдо произнёс он, — сказать, что люблю её и что всё будет хорошо…
Но отец был непреклонен:
— Мы должны идти, Этельстен. Ты обещал быть послушным.
— Почему мне нельзя?
— Первое правило, — тон прекрасного голоса изменился, стал ледяным, — не задавать вопросов старшим.