Следить за его рассказом было нелегко, так как, несмотря на его длину и обилие подробностей, в нем обнаруживались некоторые провалы, хотя главные моменты уловить было можно. Насколько понял герцог, его романтически настроенный кузен влюбился с первого взгляда в особу несравненной красоты, приехавшую в Оксфорд вместе с дамой, которая, возможно, приходилась ей теткой. Эта леди не только не охладила поползновения незнакомого джентльмена, но с радостью дала ему адрес и заверила его, что будет счастлива, если он зайдет к ним в любое время. Естественно, Мэттью заглянул по этому адресу и получил радушный прием. Обнаружив, что очаровательная Белинда в действительности еще очаровательнее, чем рисовало его воображение, он, не теряя времени, с головой кинулся в любовное приключение, изобиловавшее тайными свиданиями, страстными посланиями и безумными планами побега в Гретну-Грин[5]. Да, признался он, похоже, что идея насчет Гретны-Грин принадлежала ему. Герцог сдвинул брови, услышав это.
— Послушай, Мэтт, я все-таки тебя не пойму, — сказал он извиняющимся тоном. — Ты говоришь, что она грозит привлечь тебя к суду за нарушенное обещание, но если ты не отказывался жениться на ней, то я не понимаю, почему это произошло! Почему она не бежала с тобой?
— Да она, пожалуй, и бежала бы со мной, — вздохнул Мэттью. — Дело в том, видишь ли, что она легко поддается влиянию. Но нанять карету для такой длинной дороги ужасно дорого, да еще издержки в пути, а я еще не закончил курс, я должен подумать о будущем и совершенно не представляю, откуда взять столько денег. Ты же знаешь, каков мой отец. Он такой шум поднимет, если я напишу ему, что мне нужны деньги. Даю десять против одного, что он обязательно спросит меня, зачем они мне. Он всегда это делает, будто я ребенок и должен во всем перед ним отчитываться. А просить у тебя, Джилли, — мне и в голову это не приходило, и даже если бы и пришло, то я бы этого ни за что не сделал, потому что это дошло бы до ушей моего дяди, что еще хуже. Поэтому, как ни верти, ничего не выходило, но сейчас я даже рад этому, потому что Белинда мне совсем не подходит — по правде говоря, я в этом совершенно уверен.
— Она сильно расстроилась, когда твой план провалился? — с любопытством спросил герцог.
— Да нет, ей-то все равно. Это все Ливерседж, который утверждает, что он ее опекун. Погоди, я покажу тебе его письма — у меня их два. На первое я не ответил, а теперь он угрожает, что выставит против меня иск — ах, Джилли, ума не приложу, что мне теперь делать?
На этой панической ноте он закончил свой рассказ и полез в карман, откуда извлек два скомканных письма, на которых стояла витиеватая подпись: Свитин Ливерседж.
После внимательного прочтения герцог нашел эпистолярный стиль мистера Ливерседжа несколько напыщенным и не всегда придерживавшимся правил грамматики. Некоторые из его мыслей были весьма туманны, но цель писем была ясна: он хотел получить пять тысяч фунтов для своей воспитанницы в качестве компенсации за перенесенное унижение, потерю выгодной партии и раненое сердце. Первое письмо мистер Ливерседж закончил в высоком стиле, выразив надежду, что мистер Вейр, равно как и его благородные родственники без колебаний пойдут навстречу той, чьи поруганные надежды скорее всего никогда не сбудутся. Второе письмо было далеко не столь учтивым. Герцог отложил оба письма.
— Мэтт, кто такой этот Ливерседж? — строго спросил он.
— Не знаю. По его словам, опекун Белинды.
— Но что он за человек?
— Говорю тебе, не знаю. Я его ни разу в жизни не видел. Я и не знал, что у Белинды есть опекун, пока — не получил это письмо.
— Он не был с ней в Оксфорде?
— Нет, и я не помню, чтобы Белинда или миссис Доверкорт говорили о нем. Это свалилось на меня, как гром с ясного неба.
— Мэтт, мне эта история все больше кажется настоящим мошенничеством. Мне не верится, что он ее опекун.
— Может, и нет, но какая разница?
— Я еще не совсем уверен, но мне кажется, что он не сможет привлечь тебя к суду. Если, конечно, это не сделает она сама, ведь он пишет от ее имени.
Мэттью задумался.
— Не думаю, что Белинда на это способна, — проговорил он. — Но все возможно, в конце концов. Мне кажется, что все это время она меня дурачила, а невинности в ней не больше, чем на Хеймаркете.
Герцог еще раз взглянул на письма, встал, подошел к столу и налил два бокала вина. Мэттью следил за ним молча, потом сказал:
— И кем бы он ни оказался, ясно одно: он собирается причинить мне массу неприятностей, в его руках мои проклятые письма, и от этого никуда не уйти.
5
Гретна-Грин — пограничная деревня в Шотландии, где браки заключались без представления соответствующих документов, без формальностей. (Прим. перев.)