8.
Анораль, крепко держа за руку семилетнего Орса, уверенно шла к кромке воды. Орс семенил за теткой, которую и он, и все вокруг привыкли считать его сестрой, с любопытством поглядывая на торчащие из волн головы и щупальца дарейтов. Мальчик, хотя и слышал морских чудищ с самого раннего детства, редко встречался с ними. Он плохо рос, он был слабым, замкнутым и боязливым; шаман подозревал, что от страшных побоев Торида что-то повредилось в его теле и голове. И он не доверял никому, кроме Анораль. Корлит и Джела так и не сумели стать ему по-настоящему родными, а своего отца, Анора, мальчик вообще не желал видеть. Если же Анор пытался поговорить с сыном, пытался добиться от него ответа на самый простой вопрос - Орс тут же начинал биться в истерике. Похоже, в его детской памяти навсегда застряло: именно этот человек виноват в том, что он остался без мамы...
- Знаешь, - тем временем весело болтала Анораль, - я все равно буду строить лодки. Пусть отец и мама ругаются, мне все равно. Только не такие лодки, как у рыбаков... ну, ты их и сам уже видел, а я хочу делать большие-пребольшие!
- Большие? - тоненьким голосом переспросил Орс, поднимая слишком крупную голову и глядя на девочку. - Какие это - большие?
- Совсем большие, как дом, даже больше! - пояснила Анораль. - Мне торговцы говорили - на юге есть большой залив, как наш Желтый, и там есть город, и там строят такие... корабли, вот как они называются. И на них уплывают за море! Далеко-далеко! Я буду сама такие строить.
Орс неожиданно хихикнул.
- Да ведь ты девчонка! Кто тебя пустит лодки строить? Ты замуж выйдешь, детей нарожаешь!
- Ерунда, - отмахнулась Анораль. - Переоденусь мальчиком и сбегу, вот и все. Хочешь со мной или нет?
- Хочу... только мне не нравятся лодки.
- А что тебе нравится?
- Ну-у...
- Ну что - ну? Я тебя уже сто раз спрашивала! Ты что, до сих пор не знаешь, что тебе нравится, а что - нет? Ты уже не такой уж маленький!
- Я уже совсем большой, - обиделся Орс.- И я очень даже знаю, что мне нравится. Колечки Джелы!
- Колечки? - непонимающе повернулась к нему Анораль.
- Да, колечки! - с вызовом в голосе произнес мальчик. - Мне нравятся цветные камни, мне нравится красивый металл!
- А, вот оно что, - сообразила Анораль. - Хочешь ювелирному делу выучиться? Ну, тогда тебе уж точно нужно со мной удирать. Здесь ты ничему не научишься. Здесь никто ничего делать не умеет. Им тут просто ничего не нужно, они хотят только есть да пьянствовать. Так что давай-ка мы с тобой наберем побольше жемчуга, да и уплывем с рыбаками! Они ведь скоро должны к нам прийти, с рыбой. Дней через десять, по-моему. А? Мы им заплатим, чтобы помалкивали.
Орс вдруг решительно кивнул головой.
- Давай!
И они, подбежав к кромке воды, радостно замахали руками приближающимся дарейтам. Дети были уверены - дарейты их поймут. Ведь уже не раз в тех образах, что многоногие морские чудища рождали в их головах, звучала мысль: надо чему-то учиться... надо заниматься каким-то делом... нельзя жить так, как живут лариты... где-то далеко-далеко есть люди, которые ждут их, друзья, готовые помочь...
...Как раз в тот день, когда отплывали рыбаки, привезшие много бочек соленой и свежей рыбы для племени богатых бездельников, вернулся торговый караван, почти три месяца назад ушедший к далеким горам, и лариты на радостях закатили пир всем поселением. На улицы вынесли столы, и горы чужестранной снеди радовали взоры бывших кочевников. Да и от хмельных напитков никто не отказывался, даже ребятишки то и дело хватали кувшины и наполняли свои чаши. Загремели дорогие миски и тарелки, зазвенели серебряные и бронзовые кубки... и к вечеру поселок был пьян.
Лариты бродили по улицам, то и дело затевая драки, во все горло распевали старые песни кочевий... а некоторые решили, что сейчас самое время отправиться к морю и поблагодарить дарейтов за счастливую жизнь. Но, к счастью, они оказались не в состоянии взобраться на спины лошадей. Корлит, наказав Джеле не высовываться за порог и не выпускать из дома младших, пошел к дому теперешнего старейшины. В общем-то он понимал, что скорее всего идет напрасно, но надеялся - вдруг Солун не напился вместе с остальными? Он казался довольно серьезным человеком, и Корлит всячески добивался его избрания полгода назад, когда спьяну свалился с лошади и разбился насмерть старейшина, избранный племенем после страшной смерти Торида. А сейчас шаман хотел в очередной раз поговорить с главой племени, именно сейчас - когда было слишком очевидно, к чему ведет ларитов их странная жизнь, непохожая на жизнь других людей.
И в самом деле, в усадьбе Солуна было тихо. Не видно было ни пьяных гостей, ни шатающихся слуг. Однако Корлит напрасно колотил в двери затейливым железным молотком, подвешенным к косяку на толстой цепочке. Никто не вышел ему навстречу.
Тогда Корлит толкнул дверь и вошел без приглашения.
В доме было тихо, нигде не горели огни, зато вокруг витал странный сладкий запах - тяжелый, маслянистый, одуряющий... Корлит чихнул и покрутил головой. Куда они все попрятались? Он пошел по темному коридору, придерживаясь рукой стены. Нащупал дверь, распахнул - обеденная комната. Пусто. Он пошел дальше, пытаясь отыскать хоть одну живую душу.
Наконец, распахнув очередную дверь, Корлит чуть не задохнулся от хлынувших ему навстречу клубов приторного дыма. Где-то в глубине комнаты, в густом тумане, чуть теплился маленький красный огонек. Корлит, осторожно нащупывая дорогу, пошел к нему.
...Солун, развалясь на мягких подушках, держал в зубах странную изогнутую трубку - черную, с золотыми разводами, - и лениво вдыхал сладкий дым. Глаза Солуна были полуприкрыты, и старейшина явно не замечал стоявшего перед ним шамана. Корлит окликнул его - Солун даже не пошевелился. Тогда Корлит взял старейшину за плечо и крепко встряхнул. Тот безвольно повалился набок и выронил трубку. Но, похоже, это его ничуть не обеспокоило. Он лежал, глядя в пространство перед собой невидящими мутными глазами, и его лицо вдруг показалось Корлиту лицом мертвеца. Корлит вздрогнул. Давным-давно, еще от своего старого учителя Атошира, он слышал, что в дальних горах на севере растут ядовитые травы, делающие человека чем-то вроде ходячего трупа. И что зельем, приготовленным из таких трав, горные колдуны пользуются тогда, когда им нужно полностью подчинить кого-нибудь своей воле. Но одурманенные лишь радуются своим нелепым видениям, и человек, раз попробовавший отравы, уже никогда не станет прежним, он будет вновь и вновь искать сладкого яда. Неужели торговцы завезли к ларитам это страшное зелье?..
Еще раз-другой хорошенько встряхнув Солуна и убедившись, что проку в том нет никакого, Корлит выбрался из дома старейшины и поехал к себе.
Испуганная, заплаканная Джела встретила его в воротах.
- Корлит! - выкрикнула она, всплескивая руками. - Дети пропали!
- Как - пропали? Кто из детей? - встревожился Корлит.
- Анораль и Орс! Они ушли с утра, и до сих пор не вернулись!
- Погоди, погоди, - пробормотал Корлит, спешиваясь и обнимая жену. Может быть, они на берегу?
- Нет, Анор уже съездил туда... и дарейты... дарейты ему сказали...
Джела залилась слезами.
- Что сказали? - резко спросил Корлит. - Что?
- Что дети уплыли с рыбаками! - сквозь рыдания выговорила Джела.
- Не может быть...
Корлит почувствовал, что ноги едва держат его. Он вдруг ослабел, он почувствовал себя ужасно старым и беспомощным... Но в то же время в его голове возникла и упорно звучала мысль: "Так и должно было случиться. Этого давно нужно было ждать. Это было неизбежно..." Он дрожащей рукой погладил жену по волосам.
- Джела, Джела... - прошептал он. - Дети просто сделали то, что должны были в молодости сделать мы...
9.
Никто не знал, откуда взялась эта новая страшная болезнь. Она началась внезапно, на шестой день после пьяного разгула, которым лариты отметили возвращение последнего торгового каравана.