Какъ чортъ – Господи помилуй!
Вильгельмина Ѳедоровна.
Конечно, не чортъ, а человѣкъ; но у котораго вездѣ есть лазейки, шпiоны свои, черезъ которыхъ онъ все знаетъ.
Марья Сергѣевна.
Ужъ дѣйствительно настоящiй чортъ – все описалъ.
Вильгельмина Ѳедоровна.
Но вы послушайте еще дальше! (читаетъ). «Перемѣнимъ направленiе нашего луча: передъ нами богато-убранная гостиная. Г. Подстегинъ стоитъ уже на колѣняхъ передъ прелестнѣйшей собой дамой. Она вѣеромъ тихонько ударяетъ его по головѣ и говоритъ: „я никогда не выйду за васъ замужъ, пока вы такъ дурно будетъ произносить по французски!“ „Божество мое, восклицаетъ Подстегинъ, я учусь у француза произносить слова. Какъ вы, напримѣръ, находите я произношу слово: étudient?… хорошо?“ „Недурно, отвѣчаетъ дама и даетъ ему поцѣловать кончикъ своего мизинца“.»
Марья Сергѣевна.
И это правда!.. Онъ очень дурно произноситъ по французски.
Вильгельмина Ѳедоровна.
Французъ, тоже говорятъ, какъ назначили его товарищемъ, каждый день ходитъ къ нему и учитъ его.
Марья Сергѣевна.
Но кто-же эта дама? Не я же это?
Вильгельмина Ѳедоровна.
Конечно, не вы!.. И я не знаю, правда-ли это, но весь Петербургъ, говорятъ, понялъ такъ, что это Ольга Петровна Басаева.
Марья Сергѣевна (восклицаетъ).
Дочь графа?
Вильгельмина Ѳедоровна.
Да!.. Онъ дѣйствительно бываетъ у ней каждый вечеръ; по слухамъ, даже женится на ней – вотъ и вѣрьте нынче мужчинамъ!
Марья Сергѣевна (съ полными уже слезъ глазами).
Славно, отлично со мной поступилъ!.. Но я не допущу этого; не позволю ему это сдѣлать!
Вильгельмина Ѳедоровна.
Но какъ же вы не допустите? Чѣмъ? Какимъ способомъ?
Марья Сергѣевна.
А я приду въ ту церковь, гдѣ ихъ вѣнчать будутъ, да и лягу поперекъ двери.
Вильгельмина Ѳедоровна.
Развѣ возможно это? Вы и не узнаете, гдѣ они обвѣнчаются.
Марья Сергѣевна.
Но не могу же, душа моя, я все это видѣть и переносить равнодушно.
Вильгельмина Ѳедоровна.
Записочкой вотъ этой, гдѣ онъ пишетъ о трехстахъ тысячахъ, которыя онъ въ вашемъ домѣ получилъ съ Калишинскихъ акцiонеровъ, вы могли бы попугать его; но вы, конечно, никогда не рѣшитесь на это!
Марья Сергѣевна.
Отчего-же?.. Ничего?.. Если онъ самъ со мной такъ поступаетъ, то я рѣшусь на все!.. Я добра и кротка только до времени!.. Но чѣмъ же я именно напугаю его этимъ?
Вильгельмина Ѳедоровна.
Тѣмъ, что вы записку эту можете напечатать.
Марья Сергѣевна.
Гдѣ же это я напечатаю ее?
Вильгельмина Ѳедоровна.
Въ газетахъ!.. Въ какой хотите газетѣ можете напечатать.
Марья Сергѣевна.
Но, душенька, я рѣшительно не съумѣю это сдѣлать! Если я ему скажу это, онъ просто разсмѣется. «Гдѣ, скажетъ, тебѣ напечатать!» Онъ знаетъ, что я ни по какимъ бумагамъ ничего не умѣю сдѣлать… Вы научите ужъ меня, пожалуста.
Вильгельмина Ѳедоровна.
Да я сама хорошенько не знаю какъ это дѣлается; но Владимiръ Иванычъ, если вы позволите, сегодня заѣдетъ къ вамъ и поучитъ васъ.
Марья Сергѣевна.
Ахъ, пожалуста!.. Я несказанно буду рада ему; но только я напередъ позову къ себѣ Алексѣя Николаича и выспрошу у него все!.. Можетъ быть на него тутъ и клевещутъ?
Вильгельмина Ѳедоровна.
Только вы, Бога ради, не проговоритесь какъ нибудь ему, что мы съ Вдадимiромъ Иванычемъ принимаемъ въ этомъ участiе!.. Вы можете вооружить его противъ насъ навѣки; а онъ все таки теперь начальникъ мужа!
Марья Сергѣевна.
Понимаю я это, милушка, будто этого я не понимаю! Скажу, что въ газетахъ прочла.
Вильгельмина Ѳедоровна.
И что газету не я вамъ привезла, а что вы ее купили.
Марья Сергѣевна.
Конечно!.. понимаю!
Вильгельмина Ѳедоровна.
А потомъ, если насчетъ женитьбы Алексѣй Николаичъ станетъ запираться, то вы потребуйте отъ него, чтобы онъ на васъ женился – это будетъ самымъ вѣрнымъ доказательствомъ, тѣмъ больше что онъ долженъ же когда нибудь это сдѣлать!
Марья Сергѣевна (обрадованная этимъ совѣтомъ).
Какъ же не долженъ?.. Непремѣнно долженъ!..
Вильгельмина Ѳедоровна.
А теперь пока: adieu!.. Я поѣду сказать Владимiру Иванычу, чтобы онъ прiѣхалъ къ вамъ.
Марья Сергѣевна.
Да, да!.. Чтобъ прiѣхалъ!..
(Обѣ дамы цалуются и Вильгельмина Ѳедоровна уходитъ).
Явленiе II
Марья Сергѣевна (оставшись одна и беря себя за голову).