— Ты ему сказал?
Леонардо твердо посмотрел ей в лицо.
— Я должен был это сделать.
— О нет! — воскликнула Эльвира. — Ты что, воображаешь себя Господом Богом? Какое ты имел право?
— Эльвира. — Ледяной голос Леонардо остановил ее. — Твой отец очень переживал, что ты не возвращаешься домой. Он спросил меня напрямик, что случилось. Разве я мог солгать? Как бы я тогда выглядел?
— Тебя только это беспокоит? Как ты выглядишь?
Он покачал головой.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я всегда заботился о тебе. Иначе зачем бы я привез тебя сюда? Но постарайся войти в мое положение и пойми, что ты несправедлива ко мне. После всего что твой отец для меня сделал, я был обязан сказать ему правду! Как бы я посмотрел ему в глаза, поступив иначе? Я думаю только о твоем благополучии, Эльвира, поверь.
Леонардо сделал паузу, чтобы его слова дошли до нее. Возможно, он причинил ей боль, но это было неизбежно — пришло время все расставить по местам.
— Ты ведешь себя как ребенок. А последствия своих поступков неизбежно приходится признавать, дорогая. — Его голос потеплел. — А теперь иди. Луис с нетерпением ждет ответов на свои вопросы. Я полагаю, тебе лучше поговорить с ним из моего кабинета. Ступай туда.
Осознав, что отступать некуда, Эльвира опустила голову. Ужасный стыд охватил ее. Она подвела и себя и отца, более того — ее упрямство и трусость только усугубили ситуацию.
Она смотрела ему в глаза, пытаясь найти в них незримую поддержку. Ей сейчас было важно знать, что она не совсем одна Ей удалось уловить в них слабый проблеск сочувствия, который придал ей мужества сделать то, что от нее требовали.
Подняв голову и распрямив плечи, она прошла в кабинет Леонардо. Телефон стоял на его рабочем столе. Эльвира взяла трубку.
— Папа? — выдохнула она.
— Эльвирита, скажи, что это неправда. — В голосе отца звучали недоверие и надежда.
— Папа! — Она судорожно глотнула, не в силах вымолвить ни слова.
— Значит, это правда! — Голос его упал. — Ты беременна, — с горечью констатировал он.
Ну вот, теперь ей уже никуда не сбежать и не спрятаться. Словно тяжелая дверь тюремной камеры с лязгом захлопнулась перед носом Эльвиры.
— Да, — прошептала она. — Да, папа, это так.
За несколько секунд молчания, потребовавшихся Луису, чтобы осознать смысл ее слов, его голос постарел лет на десять.
— Боже мой, — простонал он. — Я должен был догадаться! То, как ты объяснила решение бросить университет, было слишком неубедительно. А я, старый осел, поверил тебе…
— Папа, я не думала…
— Нет! — прервал он ее с раздражением. — Это я не думал, я не оправдал надежд твоей бедной покойной матери.
Слушать его было невыносимо.
— Неправда! Ты лучший отец, которого я могла бы желать. — Эльвира болезненно вздохнула. — Папа, мне очень жаль.
Последовала краткая напряженная пауза. Она почти физически ощущала, как отец пытается совладать с собой.
— Тебе жаль? — Его тон изменился. — Но ведь не только тебе одной приходится держать ответ, Эльвира. А что думает… отец, — с трудом выговорил он, — твоего ребенка?
— Он… — На стол упала тень, и Эльвира, поймав на себе молчаливый пристальный взгляд черных глаз Леонардо, почувствовала, что ее рука, державшая трубку, начинает дрожать. — Я не хочу о нем говорить.
— А я хочу, — твердо отмел отец ее возражение.
— Папа!
— Что он собирается делать? Он предложил тебе выйти за него замуж?
— Нет, — ответила Эльвира. — А даже если и предложит, я откажусь. В наши дни женщины не обязаны выходить замуж против своей воли.
— При чем тут твои желания! — огрызнулся Луис. — Ты обязана подумать о ребенке! — Последовала пауза. — Передай трубку Леонардо.
— Леонардо? — удивилась она.
— Он там?
— Да.
Эльвира, не глядя на Леонардо, протянула ему трубку, но осталась в кабинете, считая, что имеет полное право слышать, что о ней говорят.
— Луис? — Голос Леонардо звучал бесстрастно, хотя он подозревал, что отец Эльвиры будет зол на него за то, что он так долго скрывал тайну его дочери.
— Леонардо, как ты мог?
— Простите меня, Луис, — сказал он с искренним раскаянием.
— Не слишком ли поздно ты извиняешься? — отозвался старик, потом вздохнул. — Я должен был понять, что произошло. На моем месте любой догадался бы. — С минуту он молчал. — Вероятно, это было неизбежно — Эльвирита всегда боготворила тебя…
— Луис… — начал Леонардо, но собеседник не дал ему договорить.
— Возможно, это судьба. Вы всегда казались мне отличной парой. — И старик снова вздохнул, на этот раз еще более тяжко. — Однако сейчас взаимные обвинения нам не помогут. Такое случалось и раньше. Главное, что теперь вы вместе, а все остальное неважно. Но мне необходимо время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Надеюсь, ты понимаешь. В такой период Эльвире меньше всего нужны суровые слова. Скажи ей, что я еще позвоню на днях, ладно?