Но Тимка уже урчал над кусками мяса — немного недожаренного, с кетчупом и луком. Давясь, он сказал:
— Ну и денёк… Сколько же тут беспризорных?!
— Не так уж много, — Найдён облизал пальцы в очередной раз. — Около пяти тысяч. По сравнению с Москвой и Питером… или даже с Омском или Новосибирском — ерунда, там десятки тысяч… О, кто к нам идёт!
Тимка было опасливо вскинулся, но увидел вчерашнего уличного певца. Он шагал по аллее, держа гитару на груди. Поравнялся с торговцем, махнул рукой:
— Э, гамарджоба, читогурито!
— Пашол ты, — дружелюбно ответил торговец. — Шашилик будэш?
— Потом, всё потом, я ещё работать не начал… — певец присел рядом с мальчишками, бухнул к ногам каску, подмигнул им… и безо всякого предупреждения запел, молниеносно приведя гитару в боевую готовность:
— Усталые пальцы не чувствуют боли,По струнам холоденым скользят…Уже две недели, как не был он в школе И домой возвращаться нельзя…Играет мальчишка на старенькой скрипке,Но в музыке слышат не все,Что снег на ресницах — холодный и липкий,А руки замёрзли совсем.Мальчишка играет… Играет Вивальди…Что город подарит взамен?Лишь пару монеток на скользком асфальтеДа холод бесчувственных стен…Играет мальчишка мелодию летаПонятно, что вьюга так зла.В роскошных витринах всегда много света,Но в них не бывает тепла!А он и не ждёт ничего от прохожих118.Пускай себе дальше спешат…Не может мальчишка замёрзнуть… Не должен!Его согревает Душа…(1)
Оказалось, что уже собралась небольшая толпа — ещё какие-то беспризорники, просто мальчишки, молодые парни, мужики, женщины, пара стариков… Тимке показалось, что взгляд солдатапамятника потеплел…хотя этого, конечно, не могло быть. А гитарист кивнул всем окружающим, как добрым знакомым и сказал:
— А это я посвящаю моим старым знакомым. Они знают.
Степь под копыта бросит ковёр ковыля,Примет убитых в добрые руки земля,Там, на дороге — пепел оставших костров,Древние Боги помнят забытую кровь.Нам на ладони чертит грядущее рок.Серые кони, серый усталый клинок.Там, за порогом — ветра нездешнего вихрь.Древние Боги в нашей смеются крови.Там, за закатом — лица, года, города…Счастье Проклятых дорогой зовётся всегда.Только немногим душу согреет звезда,Снова вернёмся — сюда мы вернёмся… когда?Скрипнут колёса древней телеги времён.Что-то вернётся, что-то — растает, как сон…Песня тревоги… Знаки судьбы на крыле…Древние Боги с нами идут по земле.Степь под копыта бросит ковёр ковыля,Тех, что убиты, снова отпустит земля.Древнего рога звоном поднимутся вновьДревние Боги — Вера, Надежда, Любовь!(2)
Тимка покосился на Найдёна, взглядом спросил: "О нас. " Найдён прикрыл глаза. А из толпы кто-то попросил:
— Слушай, давай "Шаолиньскую походную"!
— Да за ради бога! — охотно отозвался тот, перебирая струны.
Шёл монах за подаяньем, И стоит монах весь драный,Нёс в руках горшок с геранью, И болят на сердце раны,В сумке сутру махаянью И щемит от горя прана,И на шее — пять прыщей. И в желудке — ничего.Повстречался с пьяной дрянью, И теперь в одежде рванойТот облил монаха бранью, Не добраться до нирваныОтобрал горшок с геранью из-за пьяного болвана,И оставил без вещей. Хинаяна мать его!И монах решил покаместОбратиться к Бодхидхарме,Чтоб пожалиться пахануНа злосчастную судьбуИ сказать, что, если ДхармаНе спасёт его от хама _
1. К осжалению, я слышал эту песню от людей, не знающих, кто её автор. Прошу прощенья…
2. Стихи Н. Никитиной.
То видал он эту кармуВ чёрном поясе в гробу!И сказал Дамо: "Монахи!"Патриархи в потных рясах!Ни к чему нам охиахи,Хватит дрыхнуть на матрасах!А нужны руками махиЭй, бритоголовых массыТем, кто с ними не знаком!Все вставайте, от и до!Пусть дрожат злодеи в страхе,Тот, чья морда станет красной,Мажут сопли по рубахе,Станет красным не напрасно,Кончат жизнь они на плахеНе от водки и от мяса,Под буддистским кулаком!А от праведных трудов!Лупит палкой тощий старецВосемь тигров, девять пьяниц,Эй, засранециностранец,Приезжай в наш монастырь!Выкинь свой дорожный ранец,Подключайся в общий танец,Треснись, варвар, лбом о сланец,Выйди в стойку и застынь!Бьёт ладонью черепицу!У кого духовный голодКоль монах намерн спиться —Входит в образ богомола,Крошит гальку кулаком!И дуэтом или солоА приспичит утопиться —Точит острые ножи!Схватит боевую спицу,Кто душой и телом молод,Ткнёт во вражью ягодицу —Тот хватает серп и молот,И с хандрою незнаком!Враг зарезан, враг расколот,Враг бежит, бежит, бежит!Шёл монах за подаяньем,Нёс в руках горшок с геранью,В сумке — палку с острой гранью,Цеп железный и клевец.Повстречался с пьяной дрянью,Ухватил за шею дланью,Оторвал башку бараньюТут и сказочке конец!(1)
— Хорошо спето, — одобрил, вставая, Найдён.
— Да и сделано неплохо, — ответил певец, усмехаясь.
— Пошли, — кивнул Найдён Тимке, который намеревался уже слушать дальше — благо, продолжение концерта явно намечалось.
Они отошли шагов на сто, когда Тим опомнился:
— А куда мы идём ночевать? Туда же, где… ну, Толька с сестрой?
— Нет, — покачал головой Найдён, — в другое место. Шагай живей, нам вставать рано.