Тимур оторвал мою руку от ручки, поднял от гроба, обнял и повел сквозь толпу. Я уткнулась в его плечо и обняла за пояс. Он привел меня к своей машине и усадил боком на переднее сиденье, вручил бутылку воды. Присел у ног, поглаживая мои колени, смотрел в глаза. Его взгляд странным образом успокаивал, а руки на моих коленях согревали приятным теплом.
— Добрый доктор вернулся? И снова в самый трудный момент… Спасибо тебе, никогда не забуду… можешь снова исчезнуть, я переживу. Теперь переживу… наверное…
— Нет, милая, не дождешься! — Тимур тихонько усмехнулся. — Я за тобой приехал… вот уладим все дела, и я увезу тебя отсюда. Только давай пока без вопросов? Люди вон с кладбища возвращаются, тебе нужно поминки отвести, а потом сядем и я все тебе расскажу и отвечу на все твои вопросы. Ну как ты, пришла в себя немного? Давай я отвезу тебя, где поминки готовили?
Я подняла руку и провела ею по темным волнистым волосам, сидящего передо мной парня, они оказались такие мягкие и мне вдруг захотелось прижаться к ним щекой и вдохнуть аромат свежести, окутывающий Тимура. Сегодня я его не боялась, он был для меня как путеводный огонек в мире мрака. Я боялась потерять этот огонек.
— Помоги мне подняться, ноги трясутся, не хватало свалиться у всех на глазах… — я протянула руки Тимуру.
— Куда собралась?
— Надо пригласить людей на поминки, чтоб в автобусы шли.
— Да сиди, их возле ворот Елена Анатольевна приглашает. Поехали, — Тимур подождал пока я уберу ноги в салон и захлопнул дверцу автомобиля, затем обошел его и уселся на водительское сиденье. — Ты как?
— Я в норме, если можно так сказать… не могу поверить, слишком нереально все. Когда маму хоронили, было очень больно и печально невыносимо, но как-то реально… а сейчас… Ладно, поехали… — назвала адрес. Я смотрела на Тимура, на то, как он сосредоточенно рулит, поглядывает то в зеркало заднего вида, то на меня. Он был одет в черную рубашку, две пуговицы на воротнике были расстегнуты, ему очень шло. Красавчик прямо, подумалось мне. Но я тут же одернула себя. Не о том я должна думать, у меня куча проблем, которую нужно как-то разгребать.
Поминки прошли спокойно, все, кто были на кладбище пришли на обед, кроме банкира со свитой. Странно, что Тимур не уехал вместе с ними, работа все-таки. Он сидел рядом со мной, обеспокоенно поглядывал, даже пару раз брал меня за запястье и проверял пульс. Ко мне подходили с соболезнованиями, многие говорили, что помогут всегда, чтоб обращалась, если что понадобится. Но я понимала, они говорят это, потому что так положено. Никому я не нужна…
После обеда Тимур подвез меня до дома, высадил у ворот и уехал. Сказал, что ему нужно по делам, да и переодеться, но вечером обязательно приедет поговорить со мной. Я постояла у ворот, провожая взглядом знакомую черную иномарку. Так не хотелось входить в осиротевший, опустевший дом одной. Собираясь с духом, тяжело вздохнула, толкнула калитку… и ничего не произошло. Калитка была заперта! Кто мог запереть ее, причем изнутри? У меня сжалось сердце от недоброго предчувствия. Я постучала, потом еще. Никто не открывал, тогда я стала кричать и бить ногой по железу. Наконец загремел засов, и калитка немного приоткрылась. В щель высунулось заспанное мужское лицо, состроило мне недовольную гримасу.
— Чего буянишь? Чего надо? — спросило лицо.
— Это мой дом… — начала объяснять я.
— Не, не, не, погоди! — мужик, оттолкнув меня, протиснулся в щель и встал передо мной, положив руки на ремень. Он был огромного роста и внушительной комплекции, я сразу почувствовала себя букашкой.
— Позволь объяснить кое-что. Это — усадьба уважаемого человека, собственность господина Сироткина! Ты кто ему? Дочерей у него нет. Любовница? — мордоворот окинул меня презрительным взглядом, фыркнул как бегемот. Меня передернуло от его предположений.
— Вот еще! Я дочь Александра Шатилова, я похоронила сегодня своего отца. И это мой дом!
— Не, не, не! Ты не поняла! Это собственность…
— Да все я поняла! Вещи мои там, забрать можно?
— Не было распоряжений!
— Ясно! А какие были?
— Что?
— Распоряжения какие были? — мне хотелось ударить его, чтоб хотя бы говорил быстрее.
— Приказали не пускать никого. Даже на порог.
— А как мне мои личные вещи забрать?
— Все вопросы к хозяину. Но его нету, и сегодня не будет.
— Ясно. Когда «господин» прибудет в усадьбу? Когда я смогу поговорить с ним?
— Запишитесь на прием, — с важным видом проговорил «шкаф». Мне стало смешно.