— Я не… не боюсь. Задумалась просто…
— И о чем же?
— Я думаю, что деньги отец на карту мне положил, которую вы сожгли вместе с вещами…
— О, нет, нет! Твой отец не дурак был, на твоем счету всего миллион рублей! А речь о миллионе долларов, даже не об одном.
— Ну, это теперь не узнать, ведь карты нету…
— Ева, я сжег кусочек пластика, а деньги на твоем счету в банке, ты легко можешь восстановить все, — Сироткин развалился на диване, но тут же поднялся и подошел к окну, будто перекрывая мне путь к отступлению. У меня комок в горле встал от страха. Я ощущала себя птичкой в клетке, а коварный кот, облизываясь, ходит вокруг.
— Тогда отдайте мне Султана, а я вам отдам все деньги, что у меня в банке, — сделала я очередную попытку договориться. Я с тоской посмотрела на приоткрытое окно за спиной банкира. Вдруг мне показалось, что за окном кто-то есть, какая-то тень промелькнула.
— Мне не нужны деньги… я могу предложить тебе кое-что другое.
Я по его взгляду поняла, что именно намерен он предложить мне взамен коня. Я вся собралась внутренне, до конца не веря своей догадке. Но мужчина был уже возле меня, обдавая своим дыханием с ароматом спиртного, а его руки вырвали у меня рюкзак и сняли с плеча сумочку. Он бросил мои вещи возле дивана, я проследила за ними взглядом, все еще не веря в происходящее.
— Вы что… вы что делаете? Откройте дверь, я уйду, я не…
— Ну, ну! Тише девочка! Ты же взрослая уже, понимаешь, чего я хочу… ну что такого? Зато твой любимчик утром полностью твой… проведи эту ночь со мной… мне не надо больше! Не бойся, я не собираюсь брать тебя в рабство… я только хочу побыть с Никой… я так соскучился по ней. А ты просто вылитая… — бормоча, он хватал меня за руки, гладил волосы и пытался расстегнуть на мне куртку. Меня едва не вывернуло наизнанку от омерзения, я собрала все силы и оттолкнула банкира от себя. Он не ожидал такого сопротивления, как мешок свалился на диван.
— Сдурел! Еще не хватало… — у меня эмоций не хватало от такой наглости. Сироткин вскочил с дивана и схватил меня в охапку.
— Ну, чего ломаешься-то? Думаешь нужна кому такая? Хоть разок испытай женское счастье… тем более не даром, друга спасаешь! — он повалил меня на диван, придавив своим телом. Я извивалась как могла, рыча от натуги, но только еще больше распаляла нападавшего.
— Пусти! А-Аааа, отпусти! — кричала я, уже задыхаясь.
Вдруг неожиданно для себя и для него тоже, вцепилась зубами в плечо насильника, и прикусила со всей силы. Тот отпустил от неожиданности меня, я кубарем скатилась на пол и на четвереньках поползла к окну. Но банкир быстро пришел в себя и схватил мой длинный хвост, намотал его на свою руку и потащил меня обратно на диван. В дверь стучали, что-то кричали, но мне было не до этого, я схватилась за волосы, пытаясь вырвать их из державших рук.
— Все нормально! Отойдите от двери, хватит колошматить! — Сироткин кинул меня на диван, крепко держа мои волосы, намотанные на кулак, придавил ногой мои колени. — Ты погляди, как твой рыцарь волнуется, прямо дверь в щепки разнесет сейчас! Если будешь сопротивляться, я прикажу его в подвале закрыть, а когда с тобой разберусь, то и его от души разукрашу… так что давай все по мирному решим. Ты мне свое тело добровольно, а я тебе коня, и Тимура не трону. Согласна? — шипел он мне в ухо. Но я никак не могла согласиться на такое, лучше умереть!
— Отпустите, пожалуйста! — молила я в последней попытке утихомирить мерзавца, от головной боли у меня выступили слезы на глазах. — Не берите грех на душу, умоляю… я уйду, и вы меня никогда больше не увидите…
— Ишь ты какая прыткая! Да я убить тебя готов! Чтоб ни одного Шатиловского отпрыска не осталось на земле! Я ненавижу все, что имеет отношение к нему… тебя пока спасает, что ты копия своей матери…
— Значит, не отпустишь никогда? — на меня вдруг напало ледяное равнодушие, даже мысли стали яснее.
— Я бы с удовольствием придушил тебя, ведь все равно тебя искать некому… и Тимура тоже, но вот его могут и искать… но ведь можно подстроить и катастрофу, например… — все шипел мне в ухо негодяй, окончательно теряя человеческий облик.
Я снова, как тогда в конюшне стала нащупывать рукой что-нибудь в качестве оружия, шаря по полу, понимая, что мои надежды тщетны.