- Как это? - недоверчиво спросила Руди, искоса поглядывая на Скорняка. - Слышь, Эллима, что рассказывают?
- Слышу, - отозвалась эльфийка. - А действительно - как?
- Так! - несколько возбуждённо подтвердил свои слова трактирщик. - У гоблинов сейчас проходят общевойсковые учения. Пойдёмте на вышку - сами увидите.
Мужская часть коллектива полезла на смотровое сооружение, а барышни оккупировали гондолу воздушного шара, подначивая Пинка подлететь поближе. Забравшись в корзину аэростата, они, тем самым, лишились комментариев гида, а в прочем, они и не требовались. Миранда, поначалу, жалась в угол. Никогда прежде, она не то, что не летала на воздушном шаре, а даже не видела, ничего подобного. Эллима болталась на стропах как обезьяна, а фея Ламуна сама была готова, вот-вот улететь. И только Руди с Адой сохраняли невозмутимость: вторая по причине врождённой и приобретённой стойкости, а первая была мыслью в Приозёрске.
- Видишь, они построились каре и приготовились штурмом брать фруктовый сад! - в запале крикнул Скорняк с вышки. - В зависимости от того, насколько успешно пройдёт операция, она может перерасти в боевые действия. Разнообразием тактических приёмов гоблины не балуются и можно предположить, что, в последующем, планируется атаковать огород с мандрагорой.
Нападением на фруктовый сад руководил старый гоблин, у которого зелёная кожа, уже давно покрылась белесоватыми пятнами, как у созревшего табачного листа. Его речь была криклива, переходя порой в нечленораздельное повизгивание, смешанное с похрюкиванием, а озвученные мысли отличались резкостью суждения. Вождь взахлёб отдавал команды, при этом - безумно крича и, судорожно сглатывая слюну, отчаянно жестикулировал. Непонятное гоблинское наречие, северо-западного округа Козлотопья, в переводе не нуждалось - в принципе. И так было ясно: куда, кому идти и что делать. С пронзительным визгом, стая зелёных пошла в атаку, круша всё на своём пути и уворачиваясь от острых зубов. Челюсти яблок имели заточку, как у бритвы и не прощали малейшего промаха. Занесённая для удара дубина, неосторожно заехала по стволу яблони, стоящей позади воина, освобождая дерево от плодов. Они попадали со своих мест молниеносной лавиной, в один момент похоронив под собой гоблина. Он даже пикнуть не успел, но пару яблок, ему, всё-таки, удалось прихватить с собой в астрал... Снизу доносился писк, визг и гоблинская ругань. То ли хруст зубов, от ударов гоблинских дубинок, то ли звук разбитых вдребезги плодов, доносился до слуха наблюдателей, но, Борис, по-своему, прокомментировал возможный исход сражения:
- Они, если что и соберут, то только испачканное в земле повидло.
- Сдобренное зубной эмалью, - добавил Грог.
Рэндор с Пинком усмехнулись, а Борн задал справедливый вопрос, обращаясь к Скорняку:
- А, правда - чего они атакуют, с такой яростью? От плодов, ничего же не останется!
- Так они уже и не помышляют отведать яблочек - они мстят!
Трактирщик многозначительно поднял указательный палец вверх,
обведя стоящих торжественным взглядом и добавил:
- Вон, видите, упавшие яблоки гоблина доедают, а потёртый временем и набегами сюртук, лежащий тут с позапрошлой битвы - доедает чёрная моль.
- Почему чёрная? - не поняла Руди, у которой с чёрным цветом, последнее время, вызывались нездоровые ассоциации.
- Потому что она поедает не только шерсть, но и все ткани подряд. Гусеницы, даже под землёй грызут погребальные одежды, а взрослые моли, в отличие от обычных сородичей, имеют ротовое отверстие и не брезгуют даже гривами живых кентавров. Так что, берегите своего единорога.
Сюзи обняла Жору за шею, давая понять окружающим, что его они никому не отдадут и для коллектива, единорог больше, чем просто друг: кому сын, кому брат и так далее... На фоне этих нахлынувших чувств, друзья, под предводительством Дроута, потянулись в трактир...
- Есть истинные ценители этих яблочек! - донёсся им вслед голос Скорняка, который замешкался на вышке, забыв про свой трактир. - Не какие-нибудь любители! Они плоды собирают, облачаясь в полные кольчужно-латные доспехи и издали, напоминают съехавшихся на турнир рыцарей. Обычно, яблоки сушат или мочат, а один компот сварил; так у него это напоминало аквариум с хищными рыбами...
...
Впоследствии, Грогу ещё долго снились кошмары, в которых матросы дрались, стенка на стенку, со вшами, которые имели такие зубы, что половина команды, после схватки, умирала от кровопотери. Истекая кровью, они оборонялись клизмами, наполненными чемеричной водой. Метко прыская вшам в глаза, морякам, иногда, удавалось попадать им прямо в рот - в те моменты, когда паразиты шли в решительную атаку, под ободряющий возглас: "Ура!" Один раз вши пришли не одни. Им на подмогу подтянулась дивизия хищных яблок...
Глава пятая
Распутье и распутницы
С якоря снялись поздно вечером, повинуясь минутной слабости и, неизвестно откуда взявшемуся, порыву героизма, держа курс вниз по течению. Матросов, от широты души - тоже напоили так, что корабль оказался предоставлен сам себе, течению и волнам. Ну, или почти...Всю ночь по палубе шарахались неопознанные, друг другом, личности, без определённых целей и конкретных занятий. Едва забрезжил рассвет и первые лучи солнца окрасили мачты, народ понемногу стал приходить в себя, различая под ногами палубу и с обретением зрения, получив возможность выбирать маршрут передвижения.
- Земля! - заорал Дроут с марсовой площадки.
- Закрой рот - мачту поцарапаешь! - отозвался снизу Грог. - Какая на хрен земля - мы по реке плывём. Можно сказать - по течению...
- До сих пор пьян! - усмехнулся Борн, отхлёбывая из горлышка.
- Слезай, да смотри - марсовую площадку не сломай, ванты не порви и так далее, - выдал Авантюрист напутственные рекомендации.
- Ты бы, Дроут, поменьше думал о премии тому, кто первый увидит берег, - добавил Борн. - Ты вчера, сам её и назначил...
Орк спустился вниз, продрал глаза и облокотился об грот-мачту, выкрашенную в зелёный цвет. Слившись в единую цветовую гамму, с нелепым рангоутом, Дроут застыл в усталой позе, напоминая гигантского хамелеона. "Как тоска новобранца", - промелькнуло в его голове, когда орк смотрел на мачту. Запасная валялась тут же - на палубе, а корабельный плотник Карл спал с ней в обнимку. Свежеструганное бревно породнилось с плотником навсегда, так как тот, почти не выходил из состояния, в котором пребываешь после неподъёмной дозы спиртного.
- Видишь, как любит имущество, за исправность которого отвечает, - кивнул головой, в его сторону, Борис.
Товарищ Карла боцман Боб храпел рядом - стоя, в обнимку с грот-мачтой, с другой стороны от орка. Рэндор с Жорой на пару, с удивлением наблюдали утреннюю картину, всю ночь честно смотря сновидения в своих каютах. Люська решительно ничего не понимала, в человеческих взаимоотношениях, а женщины только вздохнули, осознав, что сегодняшнюю ночь пустили на самотёк. Как они в потёмках не протаранили бушпритом, чего-нибудь существенное - оставалось только удивляться. Вероятно, просто было нечего, а берег неинтересно...
Борис, пройдя к корме и не переставая кутаться в покрывало, вдруг насторожился, внимательно прислушиваясь к звукам за бортом:
- Пинк, ты в баркасе двигатель не заглушил!
- Всё я выключал, - недоверчиво подал голос гном, но, поспешил на ют, недоумевая и по ходу следования, усиленно вспоминая о том моменте, когда они отшвартовались.
- Тогда, что там тарахтит? - не отставал Борис.
Из баркаса, болтающегося за кормой по волнам, доносились
подозрительно дребезжащие звуки. На лавке, свернувшись клубочком, спала русалка. Другая примостилась рядом - калачиком, чуть не закатившись под паёлы, причмокивая во сне и подражая звуку тарахтящего, пусть и со сбоями, мотора. Рядом сидел козодой, прикрыв птичьи глаза и зябко сложив крылья. Он вполне правдоподобно изображал звуки двигателя, работающего на холостом ходу, при этом слегка покачиваясь, взад-вперёд. Русалки, только вносили дополнительный фон, говорящий о том, что пятый и седьмой цилиндры - неисправны. Пинка осенила догадка и подтянув к себе баркас, он бросился к рундуку, который оказался пуст. Никто не удивился этому факту: товарищи гнома и не подозревали, что у него там есть заначка, а Пинк не сомневался, что найденная незваными гостями ёмкость будет употреблена - ими же. Без промедления.