Один единственный громкий удар об метал, заставил зашевелиться. Тени за углом задвигались. Они вышли из крохотного проёма запасного выхода длинной метра три. Ещё не поздно отступить. Я прятался за двумя углами одновременно, так что времени удрать, ещё было, но нет. Я стоял. Ждал неизвестно чего. Гиль то подходил к условной двери, то возвращался обратно. Довольно… трудно с моего ракурса рассмотреть, чем именно там занимаются, но его раздраженный возглас, практически спугнул:
– Блять!
Второй удар прогремел более звучно, что аж сердце затрепетало в груди. Со всей злости ляпнул ногой о дверь. Звук от вибрации пронёсся по узкому коридору громогласной волной, до смерти перепугав. Ели успел укрыться. Теперь всё встало на свои места. После короткой паузы тихонечко попятился назад. За спиной оставался стоять, разве что надоедливый бюст.
Обстановка отдавала некой… сыростью. Тело взмокло. Пот крохотной капелькой проступил, сорвавшись с виска. Стало тихо… Эта та тишина, с которой не хочется оставаться наедине, зная, что под занавесом таинства, скрывается боль и дурное послевкусие… И я опять ждал. Ждал неизвестно чего. Они вернуться за мной и пригласят к себе? Нет. Они вернуться, и я получу сдачи? Кстати, тоже нет. Мне казалось, произойдёт что-то… более весомое, чем попросту повернуть назад. Мне оставалось ждать. Ждать, и надеется на более лучший исход.
Первые… полминуты, сердце в бешеном ритме качало кровь по венам. Зрачки округлились, а тело будто вросло в стенку не давая шагнуть и оступится. Оставалось только встретиться с противником лоб в лоб, но он не шёл. Они не шли. Дыхание становилось всё реже, пока и вовсе не стихло. Всё оказалось понапрасну. Ещё секунд… десять, ничего не происходило. Потом ещё десять и следом минута полных догадок и пустых размышлений. Только через ещё один минутный промежуток, меня, наконец, отпустило. Дурь практически полностью выветрилась из головы, за то бесконечные домыслы остались. Их ни где нет.
Не то, чтобы я проникся к мерзавцу не кой… апатией… Скорее не так… Это самое обычное бескрайнее отвращение. Лютая ненависть и бесконечная озлоба. Лучше бы с ним что-то нехорошее случилось. Если бы он размозжил свою голову о кирпичную кладку, мир бы без него стал только лучше, однако везде есть шанс заполучить более аморального урода. На место одного придурка обязательно придёт ещё больше духовно обезображенный злодей. За ним, возможно, второй, третий, четвёртый и так по кругу. Тогда… есть ли смысл умирать… ему? Такому падонку в любом случае грех будет протянуть руку помощи, разве что… ляснуть как следует с ноги.
Мокрая ладонь неуклюже скользит со лба на висок. Лицо кривится. Ноги, будто под грузом тяжести, волокут в самый низ. На самое дно с лёгким скрежетом ногтей. Холодный пол облегчает кожу и нервы. Смысла долго разлёживаться нет.
Слегка неряшливый и с виду потрёпанный, медленно встаю с колен. Кое-как выпрямляю спину. Вытираю потные ладони о край пиджака. Заглатываю поглубже свежего воздуха. Устало вздыхаю. Вновь иду. Непонятно куда и зачем.
Плёлся я медленно. По большей части безразличной, угрюмой походкой. Нос уткнул в самый низ пола, как будто в мелких царапинах и сколах, отыщется монетка… Мне уже, честно, было наплевать. Поймают, не заметят или побьют – без разницы. Главное – засунуть голову в панцирь и дуть вперёд. Цели как таковой нет. Иду покуда что-нибудь да остановит. Очень надо сказать, быстро консенсус случается. Чуть ли не лоб, расшиб об угол стены. Не удивительно. Я практически очутился ровно там, где пару минут назад стоял Гиль с Лоей. Лоб чесался пропорционально нанесённому удару.
Ничего странного в том узком проёме нет. Два явно нерабочих станка, побитый шкаф и сломанный пополам стол. Как я понимаю, всё это должно в скором времени отправиться в утиль. Из всех объектов, больше всего напрягала дверь. Она меня дико настораживала. Её наличие кое-что напоминало. Буквально идентичное соответствие той, через которую приходилось сбегать не один раз на крышу… Пыльная, грязная… Потёртая. С вкраплением бронзы и разноцветных кусочков стекла… Ажурная ковка металлических прутьев приятно огибает центральную плоскость древесной плиты, что воздействует на зрителя двояко. С одной стороны, растительный мотив, с другой, будто змеи жадно пожирают друг друга. Желание войти – само собой отпало. Её наличие наводит… неприятные ассоциации, кочующие из одних и тех же кошмаров. Хочется… испариться…
Сквозь искажённые кусочки стекла изображение самого себя получилось дробным. Разбитым. Не это сейчас важно. Гораздо важнее понять, куда подевался тот злосчастный задира. И она. На деле же всё обстоит гораздо проще. Они могли спрятаться только за дверью или испариться во второй раз. Второй вариант очень глупо звучал. Именно здесь следовало использовать свой последний шанс. Намёки читались до жути примитивно. Всё бы и ничего, но я услышал тихий, знакомый голосок. Это меня и погубило.