Вечером все вместе, включая Юрика, проводили Сашу на остановку. Саша обнял меня покрепче, тихонько дышал в ухо и не хотел отпускать. Борька с Толиком стояли рядом, Толик держал за руку Юрку, смотрел, смотрел на нас, а потом сказал:
- А я сегодня опять останусь у Саши… Потому что брат! – закончил он, засмеявшись, потому что Саша и Борька ошарашено посмотрели на него.
У Толика прорезалось чувство юмора.
Дома, когда легли спать, я долго не могла уснуть. Спал Толик наверху, тихо посапывал Юрик у меня под боком, а я думала.
Недавно я слышала разговор мамы и тёти Вали. Они обсуждали одиноких женщин, которые целуются на улице с парнями при всех. Тётя Валя называла их «развратными».
Получается, я развратная? Потому что теперь я понимаю этих женщин. Облизав пересохшие губы, я вспомнила прикосновение Сашиных губ, и поняла, что хочу ещё раз попробовать их на вкус.
С этими сладкими мечтами я и уснула.
…Утром, когда я проснулась, опять никого не было. Доставали Юрика у меня из-под бока, а я и не заметила. Так и меня куда-нибудь унесут, без моего ведома!
Да, надо заводить будильник. Вот прямо с понедельника и начну!
Я потянулась, поворочалась с боку на бок и решила вставать. Но сначала подумала, чем сегодня заняться. Сегодня у мамы большая стирка, а мне нельзя воду носить, да и вообще, напрягаться.
Можно только голову напрягать, да и то мысленно. В баню хоть пустят? Вон уже, сколько не парилась! Ванна не в счёт.
Что там, на улице? Шторы раздвинуты, видно серое небо. Снег перестал?
Я встала и посмотрела в окно. Идёт ещё, но уже подул ветерок. Может разыграться метель, разгонит облака, будет солнечно и весело. Будем играть во взятие снежного городка. Саша придёт…
При воспоминании о друге сладко заныло в груди. Но тут же расстроилась: нельзя мне в снежки играть. Одевшись, вышла во двор. Ветер потихоньку заметал тропинки. Валенки утопали до середины голенища. Я попробовала слепить снежок. Снег рыхлый, снежок рассыпался.
Оглянувшись кругом на заснеженный двор и огород, решила сегодня почитать про животных.
Кушать ничего не хотелось, вскипятила чайник и, найдя остатки шоколада, стала неторопливо пить чай, обдумывая своё будущее житьё.
Самбо отменяется… Обещала заниматься с Толиком до упора! Видать, упёрлась.
Что ещё? Помогать по дому. То же самое. Пол мыть? Наклоняться нельзя, голова кружится и тошнит.
Вынужденное безделье. Я виновата, что ли? Елена Владимировна сказала, что, если не буду выполнять её предписаний, снова лягу в больницу.
Вздохнув, я отправилась в свою комнату, взяла толстую книгу и уселась за стол. Подумала, что что-то забыла. Улыбнувшись, подошла к шкафу, достала сапожки. Эти сапожки держал в своих руках Саша!
Нежно их поласкав, как котят, поставила на место и погрузилась с головой в приключения животных.
От чтения отвлёк шум машины. Машины по нашей улице ездили редко, поэтому я заинтересовалась происшествием. Встав и прильнув к окну, я увидела военный грузовик, высоко поднятый над колёсами. Из кабины вышел… папа! Сначала хотела побежать на улицу, но передумала, продолжая выглядывать в окно. Вот двое солдат спрыгнули из кузова на землю, открыли задний борт и сняли что-то, запакованное в деревянный каркас. Потащили к нам!
Я быстренько открыла двери, и солдаты занесли на кухню довольно тяжёлую вещь.
Следом зашёл папа.
- Папка! – воскликнула я, но не стала прыгать к нему на руки при посторонних.
- Здравствуй, Саша! – улыбнулся папа, - Вот, принимай! Стиральная машинка!
- Стиральная… машинка?! – шёпотом воскликнула я.
Между тем солдаты распаковали стиральную машинку. Оказалось, папа приобрёл «Приморье-2».
- Папа! – тихо сказала я, - А вот в магазине продавец сказал, что эта машинка не очень хороша…
Папа пожал плечами: - Поживём, увидим. Других не было. На «Сибирь» вообще очередь до Сибири.
Чего ждать? Будем пока пользоваться тем, что есть!
- Да, папа, давай пробовать!
- Без мамы?
- Нам надо ещё воды наносить…
- Нам помогут ребята. Видишь, я на машине. Там есть бочонок, сейчас привезём.
- Ура! – я захлопала в ладоши, - Папа, а Бориске привезём? Он мне всегда помогал!
- Бориске? Обязательно! Он так помог маме, пока ты болела!
Я быстренько оделась и сказала, что поеду на колонку на машине. Папа великодушно уступил мне место в кабине.
Ни разу я не ездила в кабине военного грузовика! В кабине было тепло, пахло механизмами, смазкой и бензином. Молоденький шофёр в зелёном бушлате улыбнулся мне и подмигнул: