Всюду висели тяжёлые бархатные шторы тёмно-бордового цвета, на потолке было нарисовано панно с разными сюжетами из жизни трудового народа, на фоне Кремля. Все двери, похоже, были из дуба, с резьбой и накладными планками.
А шапку мне пришлось снять. В кинотеатре было тепло, даже жарко. Я подумала, и сняла свитер, спросив разрешения у гардеробщицы. Гардеробщица оказалась милой старушкой, не то, что в нашем клубе, которая всё время ворчала, а то и кричала на ребят за оторванные петли. А шарфики и варежки иногда даже отказывалась принимать, не то потеряются. Здесь же гардеробщица сама аккуратно сложила мой свитер и шапку в ячейку в шкафу и выдала мне два номерка. Карманов у меня не было, и я отдала их Саше.
Только доели вкусное пирожное, прозвенел первый звонок.
- Пойдём, Саша? – спросила я.
- Не спеши, Саш, у нас билеты с местами, успеем. Ты как насчёт мороженого? Не простынешь?
- Мама не советует. Да и надоело мне болеть.
- Жаль. Здесь вкусное мороженое.
- Ты возьми, поешь.
- Что ты! Да и не успею, пошли уже.
Мы вошли в зрительный зал со стороны экрана. Я несколько удивилась, увидев, что сиденья располагаются амфитеатром, рядами уходя вверх. Так что до своих мест нам пришлось подниматься по ступенькам. Саша купил билеты на последний ряд. Я сначала думала, что это не очень удачная идея, но, когда уселись на свои места, увидела, что большой экран видно замечательно, а позади нас, кроме стены, ничего и никого не будет.
Осмотрев большой зрительный зал, я увидела немало детей с родителями, много подростков Сашиного возраста. На нашем ряду, в основном, сидели парни с девушками. Мне так казалось, потому что я была ещё маленькая, и ребята вроде моего Саши казались мне взрослыми.
Показали журнал «Новости дня». Ничего не поняла, почти не смотрела, потому что Саша ласкал мою руку, нежно гладил ладошку.
Начался фильм, и я забыла про всё на свете, хохоча над приключениями Шурика и Феди.
А вот когда началось «Наваждение», ребята на нашем ряду начали обниматься. Я видела.
Саша долго не решался, потом притянул меня к себе. Мешал подлокотник сидений, наверно, поэтому Саша несколько неуклюже поцеловал меня. Сердечко у меня забилось сильнее, я сама нашла Сашины губы, такие вкусные…
Фильм мы всё-таки посмотрели. Такой фильм можно было смотреть, даже изредка целуясь.
Мы вышли из кинотеатра несколько обалдевшие, опять держась за руки. Даже говорить не хотелось.
- Саша, - нарушил молчание Саша, - пойдём ко мне домой? Сегодня мама дома. Познакомлю вас, поиграем. Ты во что любишь играть?
- В то же, что и ты, - искренне ответила я.
- Тогда я покажу тебе модельки. Я собираю модельки по чертежам, клею корпуса, шью паруса… или выстругиваю что-нибудь, из дерева.
- Сам делаешь? – удивилась я.
- Конечно, - немного гордясь собой, ответил Саша, - В Ленинграде мы с другом много чего наделали, потом поделили.
- У тебя в Ленинграде остался друг?
- Да, его Пашка зовут. Я потом расскажу тебе, как мы познакомились.
- Мальчик? – уточнила я.
- Конечно, - несколько удивился Саша, - Пашка же!
- Мало ли, - не сдавалась я, - девочек тоже называют и Сашками, и Пашками. Даже Васьками.
- Васьками?! – изумился Саша.
- Ну да, в четвёртом «Б» есть Василиса.
- Ну да! Как я забыл! Василиса Прекрасная, Василиса Премудрая!
- Так что нечего удивляться моим вопросам.
- Нет, Саша, Пашка мальчик. Мы переписываемся.
Я промолчала, думая о своём.
Пока мы разговаривали, да я размышляла о нелёгкой жизни детей офицеров, подошли к зданию довоенной постройки, однако в хорошем состоянии, покрашенном в весёленький голубенький цвет с белыми вставками. В таких домах обычно жила номенклатура.
- Ты что, Саша, здесь живёшь? – удивилась я, останавливаясь.
- Да, а что такого? Моего папу очень высоко ценят, поэтому дали служебную квартиру здесь. Маму тоже ценят. Говорят, у неё золотые руки. Да скоро ты сама в этом убедишься, пошли.
Честно говоря, я думал, что в холле я увижу дежурного, но, к моему удивлению, вход был свободным, а конура консьержки была закрыта.
Саша провёл меня на третий этаж и открыл дверь своим ключом.
- Проходи! – шепнул он, и я вошла в обширную прихожую.
- Раздевайся, - предложил он, даже не подумав помочь мне снять пальто. Я уже думала, что Саша у меня рыцарь. Начиталась романов. Фантастических.
Тем не менее, подав ему пальто, я сняла свои новые сапожки и прошла следом за Сашей по коридору на кухню.
- Мой руки, вот дверь в ванную, вот в туалет, я сейчас что-нибудь приготовлю. Вижу, мамы нет, сделаю бутерброды и вскипячу чайник.
Конечно, я не удержалась и исследовала здешний санузел. Да, совсем не наша уборная и чулан.
Всё выложено красивой плиткой, чистота, тепло. Из крана вода горячая льётся.
Может, мой папа тоже дослужится до такого?
Нет, подумала я, не надо нам такого, мы лучше будем жить в своём доме, да на одном месте.
Говорят, романтика, новые места, новые знакомые. А мне эти места, и особенно эти друзья нравятся. Не хочется мне расставаться с Толиком, Борькой, со всем своим классом. И тем более с Сашей.
Умывшись, я вышла на кухню. Саша уже соорудил несколько толстых бутербродов с маслом, сыром и докторской колбасой. На газовой плите фыркал чайник.
Саша налил две чашки чая и предложил перекусить. Сахарница с двумя ручками, полная кусочков белоснежного сахара, стояла посреди стола. Там же были две розочки с мёдом и вареньем. Присутствовала и вазочка с печеньем.
Честно говоря, я уже успела здорово проголодаться, и не стала себя долго уговаривать.
Мы даже поговорить не успели, Саша мне ещё чашку чая наливал, больно уж маленькие у них были чашечки.
Когда я допила чай, мы услышали в прихожей шум: кто-то пришёл. Я насторожилась.
- Да не бойся ты, это мама! – шепнул мне Саша, вставая.
Я тоже встала. И замерла. Потому что на кухню, улыбаясь, вошла Елена Владимировна.
- Здравствуй, Сашенька! – сказала она и поцеловала мою измазанную мёдом щёчку, - Какая ты сладкая!
- Здравствуйте, Елена Владимировна! – пролепетала я, краснея, - Простите, но мне уже пора. Мама ждёт, - и я решительно направилась в прихожую. Наверно, я бы тут же и ушла, если бы не шапка. Нет, она не зацепилась за крючок, просто я взяла её в руки и смотрела. Оставить? И сапожки?
Домой что, босиком? Нет, потом занесу, в школу…
- Сашенька, ты что? – удивилась Елена Владимировна, - Неужели обиделась? Но мы же ничего не скрывали от тебя! Ты была так больна, что мы и не подумали представляться, не до того было.
- Да что вы, Елена Владимировна! Мне действительно пора! Надо маме помочь! – Я решительно стала обуваться.
- Саша, - обратилась Елена Владимировна к сыну, - ну что же ты молчишь? Ведь сейчас Сашенька уйдёт! Ты понимаешь? Уйдёт!
Саша ничего не говорил. Я мельком посмотрела на него и замерла. Саша плакал. Это было так невероятно, что я не знала, что делать. Так и стояла с открытым ртом. А Саша молчал, и по его щекам катились крупные градины слёз.
- Ну что же ты стоишь? – Вздохнула Елена Владимировна, обращаясь ко мне. - Проходите в Сашину комнату, и успокаивай своего кавалера, коли довела до слёз.
Да, женщину легко растрогать искренними слезами, поэтому я разулась и повела хозяина в его комнату. Усадила за стол, сама села напротив, и стала с удивлением смотреть, как плачет настоящий мужчина.
- Саша, - тихо спросила я, - ты почему плачешь? Ты что, влюбился? – Саша кивнул, роняя на стол слёзы.
- В кого?! – с неподдельным интересом спросила я.