Ничего не придумав, я пожелала Толику спокойной ночи, и сама улеглась, нежно обняв братика, как игрушку.
Утром, встав, я растолкала Толика и отправилась на процедуры. Опять опередила Борьку, но он вышел, и терпеливо ждал меня, на этот раз надев штаны.
- Что ты там так долго? – попенял он мне, - Верёвку проглотила?
Я, молча, набрала снегу и засунула ему за воротник.
- Ай, дура! – взвизгнул он от холода.
- Не будешь дразниться! – объяснила я ему свой поступок, и спокойно пошла домой.
Но меня настиг снежок, выпущенный меткой рукой Борьки.
- Ах, так! – рассердилась я, но мой снежок опять разбился о дверь уборной.
- Ну, погоди! – рассердилась я, - Не дам тебе сегодня портфель нести, сегодня Толик понесёт!
Молчание.
- Толик что, придёт к тебе?
- Зачем придёт? Он сегодня ночевал у меня…
- Как, ночевал?! – закричал Борька, открывая дверцу. Даже штаны не натянул.
- Чего ты? – удивилась я, стараясь не смотреть на Борьку.
- Я тебе этого…
- Ты что, Бориска? Мы его положили на Юркино место, а Юрка спал со мной.
Борька скрылся за дверью, оттуда послышался протяжный всхлип.
- Вот чудак! – удивилась я.
Зуб совсем расшатался, даже оторвался с одной стороны, но отрывать совсем было больно, и я оставила его на месте.
Когда опять ко мне пришёл Юрик, стало не до зуба. Раньше всё говорил «я сам», а теперь ходит за мной, даже просит попку вытереть, когда на горшке посидит. Совсем в детство впал!
Толик, тоже, ушёл в уборную, и не вернулся. Когда я вышла, посмотреть, увидела, что они с Борькой барахтаются в снегу.
- Борька! – крикнула я, - немедленно отпусти Тольку, или ты мне больше не друг! Ты же обещал, что будем дружить втроём?!
Клубок тел, шумно пыхтя, распался. Мне они ничего не сказали, но я поняла, что миром всё это не кончится: у нас получился классический треугольник – одна девочка и два мальчика.
Хотя, что мешает нашей дружбе? Так ничего и не поняв, я пошла, следом за Толиком, домой.
Когда завтракали, я надкусила твёрдую сушку, и зубик надломился. Больно, даже слёзы выступили.
- Что такое, Саша, - забеспокоилась мама.
- Зуб… - прошептала я.
- Заболел?
- Выпал… - открыла я рот, показывая, что он висит на десне, покачиваясь.
- Сейчас, потерпи, - мама взялась за зуб пальцами, и дёрнула. Я ойкнула, и стала зализывать ранку в десне. Мне показалось, что там остался мягкий зубик.
- На вот, свой зуб, - сказала мне мама, - Найди мышиную норку, положи его туда и скажи: «мышка, мышка, на тебе зубик деревянной, дай мне зубик костяной!». И скоро у тебя вырастет новый крепкий зуб!
Я взяла зуб, и задумалась, где найти норку. В чулане кто-то утром шуршал! Мышей я не боюсь, только крыс. Они жутко выглядят, страшные и злые.
Сбегав в чулан, я оставила в углу свой зуб, произнесла заклинание, и, довольная, вернулась.
- Саша, ты опять опаздываешь! – сказала мне мама. А я подумала, и решила отдать Толику свой летний костюмчик. Пусть пододевает под форму, а то холодно ему, без нижнего белья.
Толик не долго отказывался, пообещав, что как только купит себе маечку с трусиками, постирет и вернёт. Я же подумала, что к лету я вырасту из него, пусть носит! И дома у нас… Мелькнула мысль о втором брате, а то Борька намекает тут на всякие глупости! Побить его, что ли?
По дороге в садик я смилостивилась и отдала свой портфель Борьке. Борька был доволен.
Возле садика я проворчала:
- И когда ты вырастешь, сам будешь переодеваться? Может, сегодня начнём?
Но Юрик с такой тоской посмотрел на меня, что продолжать я не стала, а опять завела в группу, переодела братишку и сдала с рук на руки воспитательнице. В благодарность Юрик наклонил меня к себе и поцеловал на прощанье. Я люблю своего брата, поэтому ответила на его поцелуй.
Елизавета Петровна улыбалась, глядя на нас.
- Мне кажется, он тебя любит больше, чем маму.
- Я же старшая сестра… - смутилась я. Но больше, чем маму, никого любить невозможно, только папу.
В школе ко мне подошёл Димка Буданов:
- Сашка, сегодня собирается Совет отряда…
- И что? – неприятно засосало у меня под ложечкой.
- Ничего. Тебя даже вызывать не будут.
- Что же ты меня пугаешь?
- Тебя напугаешь! – рассмеялся Димка, - Тебе бы короткую причёску с чёлкой – вылитый пацан!
- Димка! – рассердилась я, - Как дам сейчас! – Димка расхохотался и отскочил:
- Не поймаешь, не поймаешь!
- Дети! – сказала я в сердцах, вспомнив фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён». Да и правда, эти мелкие, ведут себя ещё совсем, как дети. Вон, Борька… Однако, как он утром! Даже штаны потерял! Я прыснула в кулачок.
- Что это вы беситесь? – строго спросила Раиса Ивановна, входя и строго блестя очками.
- Я сказал, что Сашка на мальчика похожа, а она разозлилась! – беззастенчиво признался Дима.
Раиса Ивановна с интересом посмотрела на меня и сказала:
- Тебе бы, Саша, короткую причёску с чёлкой… - учительнице я не могла ничего ответить, только запыхтела и побледнела.
- Ты что, обиделась, Саша? Мы же, шутя! – я отвернулась, чтобы никто не видел моего разгневанного лица, придумают тоже: я похожа на этих противных мальчишек, у которых одни глупости на уме! Из всех мальчишек я люблю только Юрика! Ну и Тольку… Борьку… Димку.
Нет, есть среди них и нормальные! Я улыбнулась и пошла занимать своё место, потому что зазвенел звонок.
Шёл урок «Рассказы по истории СССР». Раиса Ивановна рассказывала про Отечественную войну 1812 года и про кавалергард-девицу Дурову, которая переоделась пацаном, и воевала среди гусар, при этом учительница поглядывала на меня. Я делала вид, что не замечаю этих взглядов, думая о своём.
Мы уже смотрели кино «Гусарская баллада», и я никак не могла отделаться от мысли, что всё это наиграно: ну как девочка столько времени провела среди мужчин, и они её не разоблачили?!
Они что, не мылись никогда? Ладно, мальчиков можно обмануть, но не взрослых мужчин!
- О чём, Саша, задумалась? – поинтересовалась у меня Раиса Ивановна.
- Да так, вспомнила кино… Но про Дурову -то, всё правда?
- Конечно, эти события и легли в основу сценария.
- А они в баню ходили? – в классе все расхохотались, а потом, с интересом, посмотрели на учительницу. Раиса Ивановна растерялась:
- Как-то такими подробностями не интересовалась! А почему ты спрашиваешь? – ребята опять рассмеялись.
- Трудно скрыть, что ты девочка, если моешься в одной бане с мальчиками, - заявила я.
- С тобой не поспоришь, Саша, но, наверно, ей устраивали отдельную баню. Помнишь, с ней был слуга…
- Тем более интересно, - перебила я учительницу, - Или, может быть, тогда мальчики мылись отдельно от мужчин?
- Всё может быть, но ты мешаешь мне вести урок!
- Простите… - извинилась я, а Раиса Ивановна продолжила рассказ, как Наполеоновские войска гнали по старой Смоленской дороге, как солдаты гибли от голода и холода, а мне на ум приходили события недавней войны, рассказы фронтовиков, которые приходили к нам в школу.
Больше ста лет прошло, а условия на войне не изменились! Да и войны эти! Каждый человек кому-то дорог, вон, у нас, и дедушка погиб, и бабушка умерла рано, заболев на вредном производстве.
Сейчас бы жили вместе, помогали друг-другу. Мне стало грустно.
После уроков я спросила у Толика, не сходит ли он к себе домой, папа там, наверно, с ума сходит.
Толик кивнул.
- Слушай, Толик, а ведь сегодня пятница!
- Ну и что? – растерянно спросил Толик.
- Как что? В баню ты не сходил!
- И ладно…
- Нет, не ладно! – решительно сказала я, и Толик покраснел:
- Есть ещё одна баня… в городе…
- Что там, пристают пацаны? – Толик кивнул.