– И что, черт возьми, под этим подразумевается? – уточнил Бекстрём. – Наш преступник засунул его в микроволновку?
«Так ведь, наверное, все будущие серийные убийцы начинали свою карьеру. Поджаривая живьем длинноухих и засовывая котов в барабан сушильной машины? Что ж, чем дальше, тем интереснее», – подумал он, и, судя по выражениям лиц всех присутствующих в комнате, не один придерживался такого мнения. Сейчас они как бы очнулись от спячки и с интересом смотрели на Карлссон, а от скучающих мин, с которыми они внимали ее рассказу о двуногих жертвах преступления и их страданиях, не осталось и следа.
– Нет, – ответила Анника Карлссон и покачала головой. – Боюсь, это гораздо более грустная история.
– Наш преступник – семидесятитрехлетняя женщина. Госпожа Астрид Элизабет Линдерот 1940 года рождения, – начала Анника Карлссон. – Одинокая бездетная вдова уже пять лет, проживает в собственной квартире в Фильмстадене в Сольне. Чисто из любопытства я пробила ее. Хорошее финансовое положение, помимо всего прочего она, похоже, получает приличную добавку к пенсии за своего мужа и ранее не судима. Ничем у нас не отметилась. Сегодня ее обвиняют в жестоком обращении с животными, плюс кое в чем другом, произошедшем на прошлой неделе. И если ты спросишь меня, то именно из-за последних событий она и попала в поле нашего зрения, поскольку там речь идет о серьезных преступлениях.
– И что же она натворила? – спросил Бекстрём.
– Сопротивление властям, насилие в отношении сотрудника при исполнении, попытка нанесения телесных повреждений, два случая угрозы насилием.
– Но подожди, – остановил ее Бекстрём. – Ты же вроде сказала, что тетке семьдесят три года.
– Так и есть, – подтвердила Анника Карлссон. – Это пожилая дама, поэтому и история крайне печальная. Если ты готов слушать, я коротко введу тебя в курс дела.
– Рассказывай, – милостиво разрешил Бекстрём и выпрямился на своем стуле.
Примерно месяцем ранее правление Стокгольмского лена постановило отобрать кролика у указанной дамы. И поводом для такого решения стало заявление в полицию, написанное ее соседкой за четырнадцать дней до того, как местные власти вынесли свой вердикт. Ни о каком жестоком обращении с животным там, похоже, и речи не шло. Скорее о плохом отношении и недостаточной заботе. Как-то владелица кролика уехала на несколько дней и забыла оставить ему еду, в результате чего бедняге пришлось голодать до ее возвращения. А несколько раз он оказывался на лестнице, поскольку хозяйка забывала закрыть дверь своей квартиры, и он, воспользовавшись случаем, выбирался наружу. И однажды его покусала соседская такса.
– Мне пришло в голову, что владелица кролика, пожалуй, значительно старше, чем указано во всех документах, – сказала Анника Карлссон и по какой-то причине покрутила указательным пальцем у своего виска. – Исходные данные вообще пришли от наших коллег из Сити, из новой группы по защите животных. Там, похоже, действовали необычайно быстро и отчасти, наверное, по той причине, конечно, что госпожа Линдерот уже в январе подвергалась подобным мерам. Тот же заявитель, то же решение со стороны правления, хотя тогда речь вроде шла о хомяке.
– Старуха, похоже, идет по возрастающей, – усмехнулся Бек-стрём. Он удобно откинулся на спинку стула и внезапно пришел в отличное расположение духа.
– По возрастающей? О чем ты?
– Ну, кролик ведь наверняка в два раза больше хомяка, – объяснил Бекстрём. – В следующий раз она, пожалуй, притащит домой слона. Откуда мне знать? Хотя я по-прежнему не понимаю, почему мы должны заниматься ее историей.
– Тогда я должна объяснить это, – сказала Анника Карлссон. – Во вторник на прошлой неделе, то есть 21 мая, когда двое наших коллег из группы защиты животных вместе с двумя чиновниками из правления лена собирались выполнить решение о том, чтобы забрать кролика из квартиры госпожи Линдерот, она сначала отказалась открывать. После долгих уговоров в конце концов чуточку приоткрыла дверь, однако, оставив ее на цепочке и просунув в щель пистолет, приказала им немедленно исчезнуть. Коллеги отступили и вызвали подкрепление.
– Из национального спецподразделения? – Бекстрём с интересом посмотрел на Аннику Карлссон.
– Нет, вынуждена тебя разочаровать. Мы отправили туда одну из наших патрульных машин. Одна из наших коллег знает госпожу Линдерот – она с ее матерью старые приятельницы, и после продолжительных переговоров открыла дверь и впустила их. Конечно, возмущалась, но, во всяком случае, особо не буйствовала. Пистолет оказался антикварным, восемнадцатого столетия. Если верить коллегам, он не был заряжен, и, по-видимому, из него не стреляли последние двести лет.