В Бресте в 1596 году созвали собор, на котором и было оглашено решение об объединении церквей, главой новой греко-католической, или, как ее еще называют, униатской, церкви был признан Папа римский, основные догматы были приняты также из католицизма, но в богослужении продолжали использовать церковнославянский язык, сохранили и внешнюю, обрядную сторону. Униатским епископам были обещаны места в сенате, все униатское духовенство было освобождено от налогов и податей.
Речь Посполитая, Польша, получив от Литвы все русские земли, получила и более чем реальный шанс стать одним из главных игроков в европейской политике. Она могла стать новым центром объединения славянского мира. Брестская Уния стала началом конца польской мечты. Там, где начинается национализм, заканчивается сила государства. И вот когда в Речи Посполитой всех, не принявших униатство, назвали еретиками, когда началось преследование православных, началось и народное сопротивление. Чуть раньше приводилась цитата о положении православных в Польше до Брестской Унии, так вот после нее все стало еще хуже. Униатские епископы при поддержке польского правительства захватывали православные церкви и монастыри и препятствовали проведению православных богослужений и совершению обрядов. Православных монахов ловили, заковывали в кандалы и сажали в тюрьму. При этом православный митрополит Михаил Рогоза сам стал униатом, большинство епископов последовали его примеру. Интересно, кто все же остался верен православной церкви? Это были епископ Львовский и епископ Перемышльский. Сейчас Львов — это Западная Украина, Перемышль — Польша. В польском сейме православный шляхтич Древницкий заявил:
«В Могилеве, в Орше и Пинске церкви позапечатаны, священники разогнаны, Лещинский монастырь превращен в кабак; дети умирают без крещения; тела умерших вывозятся как падаль, без церковного благословения; народ живет в распутстве, невенчанный; умирает без Св. Таин… А что делается во Львове? Кто не принимает унии, тот не может жить в городе, заниматься торговлею, быть принятым в ремесленные цехи. А в Вильно? Монахов, непреклонных унии, ловят, бьют и в кандалы заковывают. Тела умерших православных заставляют вывозить только через те ворота, через которые вывозят только нечистоты… Коротко сказать, великие и неслыханные притеснения русский наш народ как в Короне, так и в Великом княжестве Литовском переносит…»
Православный шляхтич Киевского воеводства Хоревич писал в мемуарах:
«А що еще и найсумнейше (найприскорбнее) было в тых борбах, що православныи Русины, огорченные як наибольше против тых своих же братей Русинов, которые унию приняли, зненавищели и их еще горше, чем наветь тех не-Русинов, що первыи унию выдумали и вводили, называли их гневно «перекинчикам» и в часе народных борьбе грозно над ними за отступство их от давнои русской веры мстились».
(А что было самым прискорбным в этой борьбе, так это то, что православные русины были разозлены на своих же братьев-русинов, принявших унию, и возненавидели их куда больше, чем даже тех не-русинов (поляков. — Прим. авт.), которые первые унию выдумали и вводили, называли их гневно предателями (перебежчиками) и в моменты народных восстаний жестоко расправлялись с ними за их отступление от давней русской веры.)
Восстания русского крестьянства начинают сотрясать Польшу с конца 15 века. В Прикарпатье и Закарпатье появляются отряды опришек. Откуда появилось это слово, установить точно невозможно, но оно схоже со словом «опричник» и русским словом «опричь», означающим, по словарю Даля, «вне, снаружи, за пределами чего». Опришки Карпат не были обычными бандитами, хотя жили от грабежа. В опришки шли крестьяне, и воевали они — а это была настоящая партизанская война — небольшими отрядами по несколько десятков человек. Опришки совершали набеги на поместья польских и венгерских землевладельцев, грабили и сжигали их вместе с документами на землю и крестьянскими долговыми расписками.
Вообще, вводя унию церквей, польские власти мечтали о культурном поглощении Южной Руси, и в целом мысль создать свою, особую квазирелигию для локального использования, чтобы сделать целый народ более лояльным, представлялась весьма удачным политическим проектом. Но вместо этого Уния окончательно расколола южнорусское общество. Пропольскую верхушку — русское дворянство и духовенство — возненавидела большая часть населения. И в 1654 году после нескольких лет войны под предводительством Богдана Хмельницкого произошло важное историческое событие — Переяславская рада — воссоединение русских земель, которое сейчас, начиная с 30-х годов 20 века, принято называть объединением России и Украины. И вот мы подошли к тому моменту, когда настало время разобраться, где же во всей этой истории Южной Руси, Московии, Руси Галицкой, Литвы и Польши все это время были Украина и украинцы. А то ведь странно получается, разговор у нас об Украине, и дошли мы уже до 17 века, а никакого украинского народа у нас до сих пор нет.