Выбрать главу

Рассказывали характерную историю про народного поэта республики Дагестан Расула Гамзатова, который во время последней партийной борьбы с пьянством прилетел в Москву. "Ты что, Расул, такой грустный?" - спросил его приятель. "Я не грустный, я трезвый", - отвечал кавказец.

(486) Русские самоубийцы-обжоры... Жареная колбаса, котлеты на завтрак. Щи, "чтоб ложка стояла". "Пельмешек хорошо поели?" - "Да, по сотенке скушали". Особенно блины, те самые, от которых помер немец Гуго Карлыч в рассказе Н. Лескова "Железная воля". А еще всегда жаловались, что "со снабжением плохо". Впрочем, оттого и обжорство, что непонятно, как будет завтра.

(487) [...]

(488) , очевидно, те самые, которые плясали по нашей стране семьдесят с лишним лет.

(489) Правильно пел покойный Окуджава: "Давайте говорить друг другу комплименты". Жалко Окуджаву! Всех жалко.

(490) Cлово, с тех времен исчезнувшее из современного русского языка. Нынче - пальто да и пальто. Куртка да и куртка. А раньше было пальто "демисезонное", пальто зимнее... Зимпальто, доха. Пыльник... Все это носили годами, потом - "перелицовывали", то есть выворачивали материю наизнанку и снова шили пальто из той же материи. [...]

(491) [...]

(492) Прямо-таки разговор доктора Фауста с Мефистофелем. Вернее - двух Фаустов, один из которых по совместительству еще и Мефистофель.

(493) Ошалел Иван Иваныч, представив себе все эти большевистские "народнохозяйственные планы", которые улетучились, как дым от упомянутого наркотика.

(494) Чисто, но, как видите, с так называемым "восточным акцентом". А вообще-то я, наверное, хватил лишку, сообщив, что наркотики были чужды советскому народу (см. комментарий 324). Иначе зачем бы это народ распевал:

На работе гумар не развеешь,

Баламутный стоишь у станка,

А с работы свой путь направляешь

В чайхану, подшабить черемка.

Ай, сука-планочек, ты божья травка,

Отрада блатных ширмачей.

Кто планочек курит, тот сам себя губит

И снова пойдет воровать.

[...]

(495) Понятие "грех" вообще неведомо "совку". Недаром же, когда в нашей стране рухнул коммунизм, выяснилось, что никто ни в чем не виноват.

(496) В. А. Попугасов, образованный примерно так же, как и я, цитирует раннего Н. Заболоцкого. [...]

(497) При чем здесь Москва? Нет, определенно наша столица являлась доброкачественной опухолью в воспаленном мозгу провинциальных трудящихся и дружественной советскому народу интеллигенции! При чем здесь, спрашивается, Москва в данном, к примеру, конкретном случае? Сами свинячат напропалую, а виновата всегда оказывается Москва.

(498) [...] На заре нашей туманной литературной юности мы как-то говорили с Л. С. Петрушевской, что в современном русском языке существуют удивительно паскудные жаргонные слова, услышав которые, хочется, чтоб тебя тут же вырвало. В "новые времена" таких слов больше не стало, но и меньше тоже.

(499) Ну что ж, и так люди имеют право шутить. Люди почти на все имеют право.

(500) [...]

(501) "Застрожился" - это нечто такое сибирское, емкое и отнюдь не адекватное расхожему "посерьезнел". В "областных" словарях есть много изумительных слов, которые нехудо бы ввести в русский литературный язык, с каждым годом теряющий эластичность. "Чё мшишься?" - спрашивает мужик мужика где-нибудь на Ангаре. Это означает: "Ну чего ты суетишься, нервничаешь, волнуешься, предаешься пессимизму, угрюмо смотришь в будущее и неласково на мир, когда мир прекрасен, будущее - светлое, пессимизм не имманентен русскому менталитету, волноваться - себе вредить, нервные клетки не восстанавливаются, и вообще все на свете есть суета и томление духа".

(502) Да, может, и не совсем традиционным способом, но все же осуществилась вековая мечта российской демократии - смычка интеллигенции с народом. Мы к этому долго шли и все-таки взяли да и пришли. Конечно, в этом нам сильно помогло бывшее родное государство, познакомившее и подружившее нас в концлагерях, очередях, коммунальных квартирах, общественных банях, вытрезвителях, Советской Армии, на "картошке", собраниях, "митингах протеста" и других аналогичных местах, скрепившее эту смычку с помощью КПСС, КГБ и миллионов стукачей. Коммунизм был СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ ПЛЮС ЛЮМПЕНИЗАЦИЯ ВСЕЙ СТРАНЫ.

(503) , о, эти грязные советские общепитовские тряпки, которыми столько лет махали перед нашим носом в "Столовых", "Чайных", "Блинных", "Пирожковых", "Пельменных", "Закусочных" и других аналогичных местах! Молодежи, взявшей на зубок химически чистый прохладительный или "легкий искрящийся напиток" ХХI века, утершей губы после доброго глотка целой, а не разрезанной на восемь частей бумажной салфеткой и завывшей на радостях бытия какую-нибудь модную песню, аппетита портить не хочу, но предупреждаю, что так было. А то, что было, всегда имеет шанс повториться

(504) Дареному коню в зубы не глядят, - получив в наследство от русского фольклора это простое руководство к действию, мирные обыватели так, собственно, и жили все эти годы, касалось ли это "вопросов ленинизма" или пачки папирос.

(505) Ломка организма, предвещающая душевную перемену.

(506) О, Господи! - вовсе не скушно жить в этом свете, а грустно, хотя и есть кому подать руку. Человек вовсе не для счастья рожден, а для скрытой печали. Молодые люди! Во время пышного пира, в период решения производственных вопросов или безмятежного траханья неизвестно с кем на секунду вглядитесь в Вечность: вам станет грустно, но это будет хорошая грусть. Стоит ли огорчаться, что период пребывания живого человеческого тела на Земле умещается в тесные рамки физического рождения и формальной смерти? Вглядитесь в прошлое, загляните в будущее, и вы ощутите быстротекущее настоящее как тихую, достойную радость - вне зависимости от ваших бытовых или психологических проблем. Гордитесь каждой данной вам Господом секундой этой жизни! Задумайтесь о том, почему именно вас выбрал Он из сонма имеющихся у Него для этой миссии вариантов. Выдернутые Его рукой из хаоса, вы уже больше никогда туда не вернетесь.

Поэтому будьте спокойны, не нервничайте, не обижайте друг друга, а поссорившись, немедленно помиритесь. Поймите, что Божий мир столь обилен и щедр, что в нем может быть радостно всякому - достойному и недостойному, пошлому и благородному, умному и глупому, сильному и слабому, бедному и богатому, толстому и тонкому, высокому и низкому. Не злитесь, не дергайтесь, не разрушайте себя и доставшийся вам даром Мир, не запрещайте существовать в этом мире другим, и они ответят вам таинственной нежностью.

(507) Удивительно, как бездумно и легко нынешнее человечество расправляется с материальными ресурсами планеты. Взять, к примеру, так называемый в современной России "евроремонт". [...]

(508) Окошки-то не худо было бы Ивану Иванычу вымыть, хотя бы на Пасху, как это делает большинство "новых" и "старых" русских. А уж то, что он полы не мыл, - просто позор: ведь как приятно, ступая в натопленном доме по сохнущим половицам в толстых шерстяных носках, сесть за стол и выпить чаю с бубликом, но (см. след. комментарий).

(509) если, конечно, ты не опустился настолько, что у тебя и чашки-то чистой нету.

(510) , который в России не исправят, наверное, никогда.

(511) Отрывные календари раньше висели на стенах, были неотъемлемой частью небогатого интерьера и наравне с советскими газетами часто использовались в качестве туалетной бумаги, которой (в отличие от Духовности) в СССР не было вечно, но если она все же появлялась вдруг в открытой продаже, за ней тут же выстраивалась огромная очередь, и счастливые достоевцы (достоявшиеся в очереди до реального результата) шли домой, увешанные туалетными рулонами, ну точь-в-точь как туземцы амулетами. Календари издавали милионными тиражами. Из календарей можно было извлечь массу полезных сведений - как, например, правильно петь Гимн Советского Союза или сажать репу. На каждой календарной странице изображался какой-нибудь советский бонза или просто знаменитый человек, который в этот день родился либо помер, а также было указано, во сколько восходит и заходит солнце, но, к сожалению, вопрос о том, возвращается ли ветер на круги своя, даже и не дебатировался.