Но теперь он должен все исправить.
Ник поднялся, взял кепку и отряхнул джинсы. Он знал, что Блэйр – племянница Глори Миддлтон. Если она живет в Дангоге, то остановится у тети. Туда ему и дорога.
Стук в дверь черного хода отвлек Блэйр от изучения журнала. Она совсем недавно вернулась домой, пульс едва перестал частить после столкновения с Николасом Конвеем. Что за неандерталец…
Хотя и сексуальный.
Мысль пришла непрошеной. Блэйр прогнала ее и поднялась на ноги, чтобы открыть дверь, – очень кстати, это отвлечет ее от глупостей. С мужчинами в ее жизни покончено. А неандерталец остается неандертальцем, несмотря на сексуальность.
Она открыла дверь – и застыла как вкопанная, увидев, кто стоит за тонкой сеткой наружной двери.
И пульс у нее немедленно участился снова.
Она списала это на всплеск адреналина от напоминания от недавней стычки. Открыв наружную дверь, она скрестила руки и прислонилась плечом к раме. Приглашать мужчину внутрь она не стала. Блэйр умела держаться холодно и высокомерно, когда ситуация требовала – как сейчас.
– Ну-ну, вот и дере… венский мальчик.
Маска высокомерия удачно скрывала то, как у нее пересохло в горле при виде этого красавца. На нем были потертые джинсы и черная футболка, которая облегала плечи и подчеркивала их размах. Взгляд Блэйр невольно скользнул вниз по его телу. Тонкая черная ткань обрисовывала мышцы на груди, облегала живот так, что даже сквозь нее было видно рельеф. Узкие бедра. Длинные ноги. Пыльные коричневые ботинки только прибавляли мужчине деревенского шика. Он был сексуальнее любого мужчины-модели, которые попадались на ее пути.
И ведь он наверняка даже не прикладывал к этому усилий!
Блэйр не сомневалась, что Николас Конвей показывает миру свое истинное лицо.
Это было еще сексуальнее.
Она встряхнула волосами… нет, париком и напомнила себе, что секс ее больше не интересует. Она не могла себе представить близость с мужчиной. Если кто-то увидит ее обнаженной… Ее передернуло от воспоминания, как один мужчина отшатнулся от ее уродства, от шрамов. Снова быть отвергнутой? Нет.
Так что она вздернула подбородок и так же прохладно поинтересовалась:
– О чем-то еще не поорали?
Ник взъерошил волосы пальцами. Переступил с ноги на ногу. Помял кепку в руках. Блэйр едва не смягчилась.
«Не забывай, он неандерталец».
– Я пришел извиниться.
Судя по его виду, он был готов к тому, что Блэйр захлопнет дверь у него перед носом. Но она никогда не любила драматические жесты, несмотря на искушение. Мужчина ждал ее ответа, и Блэйр со вздохом сдалась:
– Ладно, входите.
Идя в кухню, она спиной чувствовала габариты мужчины, жар его тела. В этом было что-то чисто мужское. Блэйр обошла стол, чтобы поставить между ними преграду.
– Кофе? Чай? Что-нибудь покрепче?
Ник не был похож на мужчин, которым нужен градус для смелости, но последний бойфренд Блэйр доказал, что она не разбирается в мужчинах, так что как знать?
– Вы что-нибудь будете?
Он явно вел себя как можно вежливее.
– Я собиралась выпить чаю.
– Чай – это замечательно, если вам не трудно.
Да, воплощение вежливости. Внезапно Блэйр поняла, что не хочет его извинений, а хочет, чтобы он убрался и перестал будить в ней ненужные чувства. Сегодня она на несколько мгновений почувствовала давно забытый оптимизм. Когда поняла, что еще может что-то предложить другим, а именно Стиви… Но этот мужчина появился и разбил ее надежды резкими словами и высокомерием.
Но, по крайней мере, он не обращался с ней как с ребенком.
Вернувшись в реальность, она поставила чайник, насыпала заварку. Николас не уйдет, так что остается гостеприимство. Чем скорее они выпьют чай, тем скорее она от него избавится. Поэтому она выбрала самые маленькие чашечки вместо обычных объемных кружек.
Николас молчал, пока они оба не оказались за столом с полными чашками. И даже тогда ей пришлось начать первой:
– Вы сказали, что хотите извиниться.
Николас кивнул, не отводя глаз от чая.
– Да.
Блэйр проглотила вздох, поднявшийся из глубины души, полный тоски по чему-то, о чем она не хотела думать.
– Извинения приняты. Забудьте.
Жизнь слишком коротка, чтобы хранить обиды.
– Постойте, я еще ничего не сказал! Все не так просто, городская вы моя. – Он улыбнулся, но в глазах оставались тени.
– Вы говорили что-то про женщин, которые все выглядят одинаково…
– Это не важно. – Их взгляды встретились; Блэйр отругала себя за стремление превентивно защищаться. При первой встрече Ник посмотрел на нее так, словно видит ее настоящую, и зрелище ему все равно нравится – и на мгновение что-то у нее в душе отозвалось. А потом она вспомнила про шрамы, про отсутствие одной груди и волос и представила, что бы он сделал, если бы увидел ее настоящую.