Охранник протиснулся мимо брата Стефана и снял с моего лица прикрывавшую его ткань. Моих щек коснулся влажный воздух, мужчина впился в меня жадным взглядом, и я почувствовала, как бледнею. Он сорвал у меня с головы чепец, и по моей спине каскадом рассыпались светлые, доходящие до пояса локоны. Охранник отстранился и склонил голову набок.
«Сохранять спокойствие, — напомнила я себе. — Не давать слабины».
На его лице застыло злое выражение.
— И вам ни разу не пришло в голову, что эта женщина окаянная? Я нахожусь в ее присутствии меньше двух минут, но уже вижу ее невероятную красоту и чувствую ее греховное влечение. Ее природное зло буквально оскверняет чистоту этой комнаты.
Брат Стефан и сестра Руфь молчали. Охранник приблизился ко мне.
— Сколько тебе лет?
Я проглотила вставший в горле ком и прошептала:
— Двадцать три.
У него загорелись глаза.
— Идеальный возраст. Предсказанный возраст.
Охранник зыркнул на брата Стефана и сестру Руфь.
— Окаянная сестра будет находиться в изоляции, пока не понадобится. Мы не можем допустить, чтобы перед свадьбой с Пророком она искушала жителей общины, — глаза охранника снова уставились на меня и заскользили по моему телу. — Она даже привлекательнее того, что рассказывал о ней брат Эзра. Уверен, что Пророк это увидит и официально наречет ее окаянной.
Охранник взмахнул запястьем.
— В наказание вы оба тоже подлежите изоляции. Близится Армагеддон, и, тем не менее, вы скрывали у себя наш единственный шанс на искупление, — он яростно помотал головой.
Обратившись к младшему охраннику, мужчина приказал:
— Отведите их в камеры. Одна уже была подготовлена для возможной окаянной. Поместите в другую брата Стефана и сестру Руфь.
Мужчина, тот, что был постройней, толкнул брата Стефана к двери. Прежде чем мы вышли на улицу, сестра Руфь быстро надела на меня чепец и закрепила у меня на лице ткань. Все время, пока охранник вел нас к длинному кирпичному зданию, я чувствовала на себе его взгляд. Когда мы вошли, я практически задохнулась промозглым влажным воздухом, пропитавшим помещение.
Охранник открыл дверь.
— Вы — сюда, — сказал он брату Стефану и сестре Руфи.
Проходя мимо меня, сестра Руфь нежно сжала мне руку. Я стиснула ее в ответ. Охранник закрыл за ними дверь и произнес:
— Скоро вы получите указания.
Он подошел к соседней двери. Она уже была открыта. Внутри находился голый матрас, отгороженный занавеской туалет с раковиной и высокое зарешеченное окно. У меня сжалось сердце. Меня запрут в камере.
— Покои, достойные окаянной шлюхи, — огрызнулся охранник, его голос сочился презрением.
Он дернул головой, безмолвно приказав мне войти в камеру.
Я шагнула вперед, и позади меня захлопнулась дверь. Я услышала, как справа от меня, за стеной, отделяющей меня от другой камеры, капала вода. Простояв посреди камеры бесконечное количество времени, я подошла к импровизированной кровати. Затем села на грубый, испачканный матрас и прислонилась спиной к жесткой стене.
Я закрыла глаза, пытаясь отогнать волну стремительно нарастающей во мне боли. Потом напомнила себе, зачем я здесь. Я должна быть сильной. От моей силы зависит судьба людей. От меня зависит судьба моей семьи.
«Ты не подведешь. Не подведешь свою семью… ещё раз».
Поэтому я сидела с закрытыми глазами, вырывая у себя из сознания цепкие когти страха.
Я здесь.
Чтобы выйти замуж за Пророка.
Так тому и быть.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Каин
Большая деревянная дверь открылась, и охранники толкнули меня вперед. От неожиданного толчка у меня подкосились ноги, и я упал на пол. По венам хлынул жгучий гнев. Сжав руки в кулаки, я с трудом приподнялся над полом. Я почувствовал во рту привкус крови и понял, что при падении ударился губой. Я этого почти не заметил. У меня всё онемело. Казалось, прошло совсем немного времени, как за мной снова пришли охранники.
Я потерял сознание. Когда очнулся, меня опять волокли в это здание.
Я изо всех сил пытался хоть что-нибудь разглядеть; почти все мое лицо закрывали спутанные волосы и борода. Как только за мной захлопнулась дверь, мое внимание привлек белый проблеск. Я знал, что охранники ушли, но я был здесь не один. Я чувствовал, что рядом находится кто-то ещё.
Я отвёл волосы в сторону. Зажмурившись от яркого света, я все же попытался сосредоточиться на этом белом проблеске. Поморгав раза четыре, мне удалось разглядеть перед собой силуэт человека… человека, которого я знал так же хорошо, как себя самого.