— Просто пообещай мне, что будешь заботиться о ней, как никто другой.
Мэй крепко сжала мне руку.
— Она так долго боролась, Райдер. С такого юного возраста она заботилась обо всех нас. Она была нашим самым яростным защитником. Но это лишало её сил. Совершенно лишало сил, но она всё равно никогда не отходила от нас ни на шаг, любила нас, была нам матерью, которой у нас никогда не было.
У меня заныло в груди. Я представил себе Беллу в детстве, такую же непреклонную, какой она была, когда защищала меня от Палачей. Эта мысль чуть не выбила из меня дух. С губ Мэй сорвался горький смех.
— Она рассказывала нам о жизни, которая у нас когда-нибудь будет — на свободе и с мужчинами, которые полюбят нас за нашу внутреннюю красоту, а не за то, как мы выглядим, — Мэй вытерла нечаянную слезу. — И она так сильно в это верила, Райдер. А потом она умерла, ну или, по крайней мере, мы думали, что она умерла. В темноте ночи, здесь, в клубе, я оплакивала мечты о той жизни, которую она желала нам всем, потому что у нас они сбылись, а у нее — нет. Откуда мне было знать, что Белла жива и всё ещё борется — борется за жизнь, а затем вернётся в Новый Сион, чтобы бороться за тех, кто сам не в силах постоять за себя.
Мэй замолчала и кивнула мне головой.
— Она боролась и за тебя. Боролась за твою жизнь… так храбро сражалась за мужчину, завладевшего её сердцем.
Я сглотнул подступивший к горлу ком.
— Но теперь пора положить конец её борьбе, — Мэй сделала глубокий вдох. — Пора ей опустить свой щит и стать, наконец, счастливой… пора ей обрести покой.
Я отвернулся, сморгнув подступившую к глазам влагу. Мэй поднялась на ноги.
— Белла всегда была и будет самим дыханием моего сердца. Она — величайшее сокровище, которое только можно найти, — сказала она. — И я счастлива, что именно ты показал ей её значимость. Потому что она бесценна, Райдер. Поистине, бесценна.
Мэй подошла к двери. Как только она потянулась к дверной ручке, я произнёс:
— Прости, Мэй. Как бы то ни было, прости меня за всё.
Мэй оглянулась на меня.
— Это уже в прошлом, Райдер. Теперь у нас обоих есть уготованное нам судьбой будущее. Настало время смотреть вперед, не оглядываясь назад.
Я склонил голову в знак согласия.
— Приходя ко мне, ты сильно рискуешь. Если Стикс тебя здесь застанет, то совсем не обрадуется.
Мэй пожала плечами.
— Мне нужно было убедиться, что ты любишь Беллу так сильно, как это необходимо, — Мэй улыбнулась мне чистой, радостной улыбкой. — И возвращение Беллы научило меня проявлять больше твёрдости. Она научила меня быть сильнее. Белла — непревзойденный нарушитель правил, но теперь я вижу, что некоторые правила нужно нарушать.
— Это точно, — сказал я, вспомнив прекрасное лицо Беллы.
Я почувствовал, как налились теплом мои мышцы, при одной мысли о её идеальных глазах и губах… о том, как она на меня смотрела.
Только на меня.
С откровенной любовью.
— Знаешь, Райдер, — произнесла Мэй. — Когда-то мы с тобой были хорошими друзьями. Думаю, может, однажды, мы снова могли бы ими стать.
На губах Мэй заиграла знакомая искренняя улыбка, и я ответил:
— Да… было бы здорово стать твоим другом, Мэй. Друзья. То, кем мы всегда должны были быть.
Мэй ушла, и комната погрузилась в тяжелое молчание. Я уставился в потолок, прокручивая в голове то, что только что произошло.
«Настало время смотреть вперед, не оглядываясь назад».
Мэй была права, я это знал. Теперь для всех нас уже не было пути назад.
Закрыв глаза, я попытался убедить себя последовать её совету. Это не так-то просто, когда твое прошлое неподъёмным грузом давит тебе на плечи. Но я должен был попытаться.
Ради Беллы я должен был хотя бы… попытаться.
***
Через некоторое время я открыл глаза. Постепенно ощутив свои мышцы, я поёрзал на кровати. По доносившимся снаружи звукам я понял, что семья и друзья Палачей всё еще веселятся.
Осознав, что мне нужно отлить, я застонал. И обхватив руками сломанные ребра, с трудом поплелся в ванную. Закончив, я направился к двери ванной комнаты и поймал свое отражение в висящем над раковиной зеркале. И тут же замер. Я, бл*дь, замер, и сердце мое ушло в пятки, когда в ту же секунду я увидел глядящее на меня оттуда лицо Иуды.
На какой-то момент я совсем об этом забыл.
Мне в голову сразу же потоком хлынули его образы, на шее бешено заколотился пульс, и я изо всех сил старался перевести дух. Совершенно обессиленный и еле стоя на ногах, я оперся на раковину и закрыл глаза. Руки дрожали от охватившей меня ярости. Иуда. Грёбаный Иуда. Даже после смерти, он по-прежнему держал меня в плену своих чар. По-прежнему засорял мой разум… по-прежнему гробил мою долбаную жизнь.