Я поставила тарелки на стол и подошла к кровати. Райдер теперь лежал в одних трусах. Его кожа блестела от пота. Видимо, ему стало жарко, и он разделся.
Я скинула с себя платье и забралась в кровать. Было все еще непривычно чувствовать под спиной мягкий матрас. Но к этой роскоши я уже начинала привыкать. Особенно, когда рядом спал Райдер.
Когда я повернулась лицом к мужу, он поморгал и открыл свои сонные глаза. Его губы дёрнулись в улыбке.
— Я люблю тебя, детка, — прошептал он и, обняв меня за талию, притянул ближе к груди.
Любовь. С новой легкостью в сердце и свободой в душе я скользнула к нему.
— Я тоже тебя люблю, Райдер… Я тоже тебя люблю.
Мы уснули в объятиях друг друга.
Наконец-то в мире. И ни за что больше не сражаясь
Влюблённые и счастливые.
И такие свободные.
ЭПИЛОГ
Райдер
Две недели спустя…
Снаружи раздался визг резко затормозивших колес, и я вскочил с дивана. Ребра всё еще болели, но с каждым днем мне становилось лучше. Белла быстро поднялась и встала рядом со мной.
— Кто это? — испуганно взглянув на меня, спросила она.
Я подошел к двери и заглянул в замочную скважину. На крыльце, нервно переминался с ноги на ногу Слэш, двоюродный брат Смайлера и проспект Палачей. Я открыл дверь.
— Райдер, — поспешно сказал он. — Нам нужна твоя помощь. Это Смайлер, мужик. Он ранен.
Я кинулся в дом, как можно скорее натягивая ботинки. Белла стояла позади меня и делала то же самое. Она никогда со мной не расставалась.
Как только мы сели в грузовик, Слэш сорвался с места и помчал по грунтовой дороге к клубу.
— Что, черт возьми, произошло? — спросил я.
— Этот придурок слетел с байка, прямо за территорией клуба.
— Что? — недоверчиво переспросил я.
Смайлер был одним из лучших гонщиков, каких я знал.
— Да знаю! Хрен поймешь, что там произошло, — сказал Слэш.
Я уловил в его голосе тревогу.
Смайер был единственным братом, которого я видел за это время. Он страшно меня удивил, когда на прошлой неделе заявился ко мне с упаковкой пива. Мы просидели снаружи всю ночь. В своей беседе мы не затрагивали больные темы, но, чёрт возьми, было так приятно с кем-то поговорить… с кем-то, кто не бросил меня, как все остальные.
Я задолжал ему гораздо больше, чем он от меня получил.
— У меня нет медицинских принадлежностей, — предупредил я Слэша.
— Всё у Смайлера в комнате. Он сказал, что они всё равно раньше были твоими.
— Что он имеет в виду? — спросила Белла.
Я опустил голову.
— Раньше я был лекарем, вроде как. Еще в Ордене меня учили медицине. Когда я жил с Палачами, то был у них кем-то вроде врача. Не официальным, но с не очень сложными вещами я справлялся. С вещами, которые довольно часто случаются при этом образе жизни… при их образе жизни, — поправил я себя.
Голубые глаза Беллы засияли каким-то новым гордым блеском.
— Ты врач? Почему ты никогда мне об этом не говорил?
Я смущенно пожал плечами.
— Всё это в прошлом, детка. Я просто больше не считал это своей жизнью.
Белла сплела наши пальцы. Она всегда меня поддерживала.
Слэш подъехал к клубу. Я замер.
— Слэш, я не могу туда зайти.
Парень нервно сглотнул.
— Братья в курсе, что меня позвали? През об этом знает? Если он меня здесь увидит, то придёт в бешенство. Его приказ был предельно ясен — я должен держаться отсюда подальше.
— Это он сказал мне тебя привезти, — ответил Слэш.
— Райдер, — неуверенно произнесла Белла.
Я уловил в её лице и тихом голосе тень беспокойства. Она не хотела, чтобы я туда шел.
У грузовика появился Булл и распахнул дверь.
— Тебя ждут, — холодно проговорил он. — Выметайся. Не высовывайся и не делай ничего, о чем тебя не просят.
Я глубоко вздохнул и последовал за ним. Здоровый самоанец, казалось, начинал терять терпение.
Я пронесся через бар. Я чувствовал на себе пристальные взгляды находившихся там братьев, но всё время смотрел прямо перед собой. С бешено колотящимся сердцем я пробежал по коридору в комнату Смайлера. Затем распахнул дверь и увидел его на кровати. Кто-то снял с него кожаные штаны, его правый бок был разорван просто в лоскуты.
— Вот дерьмо, — на ходу произнёс я. Затем поймал его взгляд. — Что, чёрт возьми, произошло?
Он зашипел от боли.
— Аквапланирование.
Я, нахмурившись, уставился на него, потому что тот крутой гонщик, каким был Смайлер, в принципе не мог допустить гребаного аквапланирования.