Несмотря на все то, что я сегодня узнал, на то, что всё может пойти не так, я улыбнулся. Потому что именно такой и была Хармони. Сильной и бесстрашной.
Я откинулся на спинку стула и сделал три глубоких вдоха. И тут же почувствовал, как по моему телу разлилась усталость, которая должна была одолеть меня еще несколько часов назад. Я сделал над собой усилие и поднялся на ноги.
— Я иду спать.
Когда я подумал о спящей у меня в камере Хармони, меня охватила грусть. С каждой проведенной с ней секундой, мне все больше и больше хотелось продлить этот миг. Мы знали друг друга совсем недолго, но за это время я был самим собой гораздо больше, чем за всю свою жизнь. Когда я жил с Палачами, я как-то прочёл, что важно не количество проведенных с кем-то минут, а их истинное качество, то, что они привносят в вашу реальность. Рядом с Хармони я неизменно чувствовал, как всё мертвое во мне оживает заново. Когда я держал ее руку сквозь проделанное в стене отверстие, когда смотрел в ее темные глаза, она проникала мне в душу.
Мне стало больно от того, что наше время столь ограниченно. От одной только мысли, что ее не будет рядом, у меня заныло сердце. Поэтому я решил, что буду дорожить тем временем, что у меня осталось. С усилием поднявшись на свои отяжелевшие ноги, я направился туда, где спала Хармони. Брат Стефан преградил мне путь. Я вздернул голову, чтобы узнать, чего он хочет.
— Каин, — еле слышно произнёс он и схватил меня за плечо. Его лицо стало мертвенно бледным, и я понял, что его что-то беспокоит. — Прежде чем ты уйдешь, тебе следует узнать еще кое-что.
Я кивнул головой, дав ему знак говорить.
И стал слушать.
Не пропуская ни единого слова, я слушал то, что он хотел мне сказать… и все это время я стоял, как вкопанный…
… в полном и совершеннейшем шоке.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Хармони
Спустя пять дней…
Ароматы льющегося на меня ванильного и лавандового масла вызывали во мне тошноту. Неотрывно глядя в пол, я чувствовала, как Сара грубо натирает меня духами, и ее пальцы вонзаются мне в кожу. Чувствовала, как пронзительный взгляд ее голубых глаз буравит мою опущенную голову, но я держала себя в руках. Я не позволю девчонке ее возраста меня запугать.
Другая сестра, чьего имени я не знала, заплела две передние пряди моих волос, а затем отвела их от моего лица. Внешне я казалась спокойной и мужественной, но сердце моё колотилось, словно лихорадочно бьющиеся под водой утиные лапы.
Это был страх, чистый и неподдельный страх.
Сегодня был день моей свадьбы с Пророком Каином. Не смотря на то, что я уже давно считала дни до этого момента, мне все равно не верилось, что я действительно нахожусь здесь. Не могла поверить, что после всего, что мне уже пришлось пережить по вине этой веры, я в этой общине, добровольно обрекаю себя на такое положение.
Но это необходимо сделать. Ради нашего общего блага.
Чтобы сдержать подступившие к глазам слёзы, я глубоко вдохнула носом воздух и медленно выдохнула через рот. Глаза сами собой закрылись, и мне не оставалось ничего другого, кроме как представить, какой будет эта свадьба.
Люди. Множество людей, которые ничего не знали о моем существовании, сегодня увидят, как я выйду замуж за Пророка. За мужчину, с которым встречалась всего один раз в жизни… за мужчину, который, как мне сказали, не хочет видеть меня до нашей с ним свадьбы, потому что я слишком его искушаю. Они будут смотреть, как он возьмет меня на ритуальном ложе. Будут наблюдать сквозь марлевую завесу за тем, как Пророк берет меня против моей воли.
И ничем этому не помешают. Они будут воздавать хвалы Господу за то, что это произошло.
Когда я представила себе лицо Пророка, во мне вихрем закружилось отвращение, но я тут же вспомнила Райдера, и отвращение сменилось теплом. Я никогда не думала о Райдере как о Пророке Каине. Пророк Каин был жестоким человеком, который безраздельно властвовал над невинными людьми, заставляя их подчиняться его воле. А Райдер был доброй и нежной, но измученной душой. Мысленно вернувшись к последним пяти дням, я с трудом сдержала улыбку. Наутро после того, как Райдер открыл мне, кто он на самом деле, я проснулась в его объятиях. Я, Хармони, лежала у него на груди, словно удовлетворенная любовница, а он прижимал меня к себе своими большими, сильными руками так, будто боялся, что я уйду.
Никто никогда не обращался со мной так, как он, когда я подняла голову и заглянула ему в глаза. Он медленно погладил меня рукой по щеке, остановившись лишь за тем, чтобы коснуться кончиками пальцев моих припухших от поцелуев губ. Каждое его прикосновение было ответом на молитву, молитву, которую я повторяла в детстве, не позволяя угаснуть этой надежде — что меня захочет кто-то… кто полюбит меня и только меня. Желание, о котором просит Бога каждая окаянная сестра, но которое никогда не исполняется.