***
Когда я подъехал к забору, у меня отлегло от сердца. Провод был перерезан, как мы и запланировали — Самсон и Соломон своё дело сделали. Этот забор находился с противоположной стороны коммуны, от того места, откуда мы вчера сбежали. На всякий случай.
Я скользнул через забор и направился через деревья. С каждым шагом у меня всё сильнее колотилось сердце. Я заставлял себя идти дальше, держа в голове лицо Беллы.
«Это необходимо сделать», — твердил я себе.
Я вспомнил вчерашний день и почувствовал, как у меня подкосились ноги. Вспомнил, как связав и вырубив ударом Иуду, нам удалось совершить подмену.
***
Днём ранее…
— Ты готов?
Я кивнул Соломону и глубоко вздохнул. Хармони только что увели, чтобы подготовить к свадьбе. Когда за ней пришла Сара, мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не выскочить из камеры и не перерезать этой сучке горло.
Но больше всего мне не давала покоя печаль, мелькнувшая в глазах Хармони, когда она покидала мою камеру. Я не смог ее утешить. Я был слишком взвинчен. Мне было необходимо осуществить этот план. Необходимо быть тем, кто встретит ее у алтаря. Я не мог допустить, чтобы она оказалась во власти Иуды — никакая благая цель этого не стоила.
Соломон вышел из камеры, а я сел. И стал ждать. Я ни капли не сомневался в том, что Иуда придет. Мне хватило ума понять, что это произойдёт не из-за братской любви. Иуда придет сюда из-за своей извращённой гордости.
Он придёт отпраздновать свою победу, то, что он, наконец, меня сломил… и тогда я собью с него спесь.
На пороге появился брат Стефан, в руке он держал тряпку.
— Ты готов? — спросил он.
Я кивнул.
— У вас есть хлороформ?
— Да, — ответил он и поднял лоскут белой ткани.
Я поразился тому, сколько всего удалось тайно ввезти из Пуэрто-Рико вероотступникам.
— Каин… может быть, будет лучше, если мы… уберем его прямо сейчас… окончательно?
От его предложения меня сразу же накрыло такой волной эмоций, что мне стало трудно дышать. Я покачал головой.
— Если мы хотим привлечь на нашу сторону Палачей, то должны сохранить ему жизнь. Он наш главный козырь. Поверь мне, не только мы хотим его смерти.
Я втянул в себя воздух и сказал:
— Пусть побудет в отключке. Проследите, чтобы он выглядел в точности как я. Я постараюсь убедить Палачей прибыть сюда до того, как истекут четыре дня Божественного очищения. В это время никто не должен его искать. И я смогу вернуться и освободить людей. Я заверю народ и охранников, что изгнал из Хармони дьявола в рекордно короткие сроки и, что сейчас она отдыхает. Они будут слишком ослеплены моим успехом, чтобы во мне усомниться… по крайней мере, на то время, что потребуется нам для того, чтобы всё получилось, — вздохнул я. — Я отправлю людей в другую часть общины, где они будут в безопасности. А всех охранников и старейшин соберу где-нибудь, где их смогут найти Палачи.
Я стиснул челюсти.
— Затем отдам им и Иуду. Дальше уж они сами.
Брат Стефан кивнул.
— Ты уверен, что все из вас хотят на это пойти? — спросил я. — Это рискованно. Столько всего может пойти не так. Вы готовы к тому наказанию, что грозит вам в том случае, если нас постигнет неудача?
— Я готов. Если такое случится, я готов даже умереть, — он слабо мне улыбнулся. — Я так часто подводил своих дочерей, что и не сосчитать. На этот раз я их не подведу.
— А сестра Руфь? — спросил я.
От этого вопроса в глазах брата Стефана что-то вспыхнуло:
— У нее тоже есть причины бороться. Она готова на все, что уготовили нам звезды.
Снаружи послышался звук приближающихся шагов. Брат Стефан встретился со мной взглядом, молча пожелав мне удачи. Он закрыл дверь, и я переместился в угол комнаты. Я ждал.
Дверь распахнулась, и я, даже не глядя, понял, что это мой брат. Я медленно поднял голову. Иуда смотрел на меня, прищурившись и скрестив руки на груди. Он был одет в свадебную тунику. Я вздохнул с облегчением. Пока всё шло по плану.
— Иуда, — прошептал я, стараясь, чтоб мой голос казался надсадным и безжизненным. — Спасибо, что пришёл.
Сначала Иуда ничего не сказал. Когда я опустился на колени, он отшатнулся назад. Тогда я преклонил голову и медленно поднял вверх руку. Так наш теолог всегда велел нам приветствовать нашего дядю. Это показывало его превосходство над всеми нами.