– А сейчас… – Кашин тут же поправился: – Как в последнее время у капитана 3-го ранга Юдина было… с игрой?
– Никак, – ответила Вера Степановна. – Говорю это не потому, что я – жена героя, – она зло и горько усмехнулась. – А потому, что он действительно завязал. Ни долгов, ни серьезных проигрышей после него не осталось.
– Но ты же его искала? – грубовато спросил Рындин. – Иногда.
– Он, если хотите знать, как и все, заходил к своим приятелям. Играл в преферанс по-маленькой. Ну, почти по-маленькой. – Вера Степановка подняла голову. – Я проверяла его, прямо как Первый отдел. – Она снова горько усмехнулась. – Побаивалась, вдруг он не хочет мне говорить всей правды, или ходит не играть с мужиками под пиво, а к какой-нибудь проститутке… Нет, он не врал. Играл на копейки, трепался о службе с теми, кому мог бы многое рассказать, не опасаясь, что за это донос состряпают… Это как мужской клуб. Лучший отдых для тех… кто еще жив. Так что все у нас было хорошо. – Ее лицо окаменело. – И так уже не будет никогда.
– Они правда играли по-маленькой? – спросил Рындин, снова довольно грубо.
– Иногда по двадцать копеек за вист, но чаще меньше. Да я сама за него расплачивалась не раз. Так было спокойнее, а то бы он удумал, что я против… – Она вдруг начала плакать. Беззвучно, отвернувшись от всех к окну.
Кашин поднялся. Посмотрел на Веригину. Та, чуть задержав на спине Веры Степановны взгляд, кивнула и тоже поднялась. Потом спросила чуть суше, чем, наверное, хотела:
– С вами посидеть, пока вам не станет легче?
– Нет, – Юдина поднялась, вытерла невесть как появившимся в ее кулачке платком мокрые глаза, – спасибо. А легче еще нескоро станет. – Она даже попробовала улыбнуться. – Вам бы долго пришлось сидеть.
Они вышли из квартиры Юдиных слегка подавленные. Рындин воинственно повернулся к Кашину.
– Что скажете? Разве это преступление, перекинуться в свободное время с ребятами в преф под пиво?
– Разумеется, нет. Если это самый большой грех капитана 3-го ранга Юдина, тогда он – молодец.
– Конечно, – стал успокаиваться Рындин. – Играл по молодости чрезмерно, но взял себя в руки… Это хорошо, это правильно.
– Вы все-таки проверьте под свою ответственность, с кем он играл, и действительно ли у него не было долгов.
– Могу проверить, – согласился Рындин, – это не сложно.
– А мы? – спросила Веригина у Кашина.
– А мы, Ирочка, попробуем искать дальше, – вздохнул Кашин.
# 6. Североморск. 6 июня.
Кашин, Веригина, Шляхтич и Стекольников ехали в общежитие флотских мичманов на машине, которую им устроил Рындин. Поселок мичманов находился на одной из дорог, отходящих от Североморска к морю, как тут говорили, то есть, к выходу из залива, на север. Этот неназываемый, и может быть, действительно безымянный поселок, всем морякам с главной базы Северного флота служил признаком скорого отдыха после тяжелой многомесячной работы в походах. Для возвращающихся кораблей этот мрачный, скалистый, изрезанный складками берег свидетельствовал о доме и спокойствии. Тем, кто уходил в море, он отдавал последнее прощание своими автоматическими маяками.
Песня, которая лилась из динамика, установленного на приборной доске, была в меру мужественная, не очень мелодичная, но почтенная по возрасту – Кашину казалось, он ее слышал мальчишкой, только не мог вспомнить, где и когда именно. В песне пелось про полуостров Рыбачий, родимую землю, подлодки и, конечно, про любовь.
Не выдержав следующую песню, Кашин попросил водителя выключить радио, что тот, немного погримасничав, и сделал. Этот водитель, судя по всему, как огня боялся вчера Рындина, но Кашин с его людьми был для этого молоденького матросика в черной пилотке фактором со строны, и он делал вид, что ничего не боится. Кроме того, матросы, как правило, исполняющие действительно сложные, требующие технической подготовки обязанности, всегда, еще с дореволюционных времен, если верить книгам, были ребятами с гонором.
Дорога петляла, иногда уходила в сторону от узкого залива, иногда шла чуть не по самому его краю. Молчание своих ребят Кашин объяснил по-своему – им не нравилось то, что они тут делали, и он знал, что еще больше им может не понравиться то, чем им предстояло заняться в скором времени.
Эти соображения вдруг поддержала Веригина. Она, рассматривая проносящиеся сбоку, абсолютно невыразительные скалы, спросила:
– Командир, а куда ты услал Томаса с Колупаевым?
– Томас и Виктор Савельевич отправились проверять то, что нам рассказала вчера жена капитана 3-го ранга.