– Ира, пожалуйста, пожалей мои нервы, если уж своих не жаль.
– Мы просмотрели все, командир. Тут мы ничего не найдем.
– А где найдем?
– Если у кого-то из этих ребят, – Веригина кивнула на стопку личных дел, – и было в жизни что-то необычное, то это можно выяснить только разговоривая с теми, кто их хорошо знал.
Дверь в кабинетик, который им выделили для работы, открылась. Появился пресловутый каперанг в штатском, быстро посмотрел на Кашина, тут же уставился в пол, и проговорил, четко произнося каждое слово:
– Извините, товарищи, мне нужно заглянуть в тот шкафчик... – Он подошел к одному из железных шкафов, с блестящими поворотными ручками, раскрыл его ключем, постоял, выбирая, какую именно возню с бумагами изобразить.
Кашин понял, что ситуация созрела. Он поднялся, подошел к каперанку сзади, присел на край стола, за которым сидела Веригина.
– Вам же не нужно сюда заходить, верно?
– Что? – спросил каперанг.
– Я хочу сказать, что вы отчего-то нервничаете.
– Я? Совсем нет.
– Пожалуй, да, – кивнула Веригина.
Капитан мельком посмотрел на нее, тут же скроил на лице недовольство тем, что подчиненная вмешивается в разговор начальства, и уставился на Кашина.
– Я зашел... – Он замешкался. Врать ему было, пожалуй, так же неприятно, как Кашину выслушивать эту ложь. – Ну, зашел... Да, мне не нужно сюда заходить. Просто я думаю, что вы уже закончили свою работу, и хочу доложить начальству, что вы уже ушли.
– Мы уйдем с вами вместе, – мягко проговорил Кашин.
– Со мной? А я-то при чем тут? Или вы думаете, что я...
– Вы нам нужны не потому, что мы вас в чем-то заподозрили, – пояснила Веригина. Как и все в группе, она вмешивалась в любой разговор, особенно, если знала, что не ошибается, и ее помощь будет полезна для развития ситуации. – Вы просто проводите нас в семьи тех офицеров, дела которых мы тут смотрели.
– Зачем? – в упор спросил каперанг.
– Вы проводите нас для разговора с людьми, которые позволят нам составить личное, а не казенное понимание, кем были эти люди, – Кашин кивнул на стопочку личных дел. – Не обязательно в семьи, думаю, они-то как раз нам мало что расскажут. Лучше будет, если вы устроите нам встречу с теми, кто с ними служил, жил и отдыхал.
– Многие на кораблях, в походах... А если и находятся тут, то у нас идут плановые работы.
– Попробуйте найти тех, кто доступен.
– А если нет? – спросил каперанг.
– Если не поможете?
– Если они недоступны?
– Тогда, – спокойно ответил Кашин, – мы вынуждены будем поломать вам график работ, отыскать корабли, на которых служат указанные вами люди, и высадиться там, чтобы все-таки поговорить с ними. А если этого не получится, ответственность падет на вас.
– Хорошо, – согласился каперанг. – Я могу сказать, что все офицеры, и даже матросы К-278 – первоклассные специалисты и очень честные, преданные своему долгу люди. Этого достаточно?
– Нет, – спокойно отозвалась Веригина. – Потому что ваше слово не позволяет нам сделать никаких выводов... Кроме одного – вы нас не хотите видеть. – Она помолчала. – Но вам придется, пока наша работа не будет выполнена.
– Вы где служите? – спросил Кашин.
– В морской контразведке, – хмуро ответил каперанг.
– Тогда вы должны понять, мы ищем в этих людях что-то необычное. Что-то, выпадающее за границу обычного человеческого поведения.
– Тут вы ничего не найдете.
Кашин вздохнул, посмотрел на Веригину. Она кивнула и проговорила певуче, с едва слышным оканьем:
– Тогда мы потребуем, чтобы вас тут сменили на фигуру, более лояльную к нашей работе. Думаю, это для вас будет не очень хорошо.
Каперанг быстро посмотрел на девушку.
– У вас такие полномочия?
– У нас больше полномочий, чем вы можете себе вообразить, – подтвердил Кашин.
– А доказательства?
– Вы ведь контразведчик со стажем?.. У вас есть друзья, которые имеют выходы наверх. Поэтому вам не трудно будет официально запросить о нас, предположим... Да, скажем, самое высокое начальство, до которого вы сможете дотянуться. Если этого не хватит, придется привлечь кое-кого... повыше, например, из генштаба или соответствующих отделов ЦК.
– Я проверю, – почти с явной угрозой пообещал каперанг.
– Вот и отлично, а пока помогите нам. – Веригина улыбнулась, словно они разговаривали о том, какое мороженое она предпочитает. – Очень уж жалко терять время.
Каперанг вышел, через полчаса вернулся. Кашин тем временем пил чай и гадал, удалось ли ему уговорить несговорчивого мужика в штатском работать так, как им нужно.
Это была обычная проблема, и не только Российская. Спецслужбы не просто получали полномочия, но и возможности для их осуществления. Вот только конкретные исполнители сплошь и рядом не подозревали о всей полноте этих возможностей, а объяснять их детально было или глупо, или требовало расшифровки закрытой информации. Поэтому приходилось куда как часто работать на личных контактах, используя и разные формы принуждения, или даже не избегая легкого запугивания.
Смерив Кашина взглядом, в котором не было ни грана тепла и дружественности, каперанг уселся за один из столов напротив Веригиной, и положил руки перед собой.
– Что вас интересует?
– Вы послали запрос о нас?
– Люди работают. Думаю, в утру завтрашнего дня я буду знать о вас все, что хотел бы.
– Вы только сейчас послали эти запросы? – удивилась Веригина.
– Я стал наводить о вас справки, как только вы тут появились, – усмехнулся каперанг.
Кашин кивнул, все это было не так уж плохо. И означало одно, каперанг отказался от своей тактики тянуть время, а решил им пока помогать.
– Тогда все в порядке, – как ни в чем не бывало согласилась Веригина. Она поерзала на своем стуле, устраиваясь поудобнее, она всегда так делала перед долгим и тяжелым допросом. – Как вас зовут?
– Альберт Самойлович Рындин.
– Нас вы, без сомнения, знаете, – полуутвердительно отозвалась Веригина и еще раз посмотрела на Кашина, чтобы убедиться, что он отдает ей возможность продолжить разговор. – Альберт Самойлович, нас интересует нечто примечательное в людях, которые служили на подлодке.
– Я уже сказал, это был один из лучших экипажей флота... Нет, всех четырех наших флотов. – Он помолчал. – К-278 должна быть нашим лучшим кораблем просто по карьерным причинам. У нас есть традиция, что первый корабль серии позволяет выслужиться. Вот мы и укомплектовали экипаж...
– Это мы знаем. Но всегда есть что-то, что не укладывается в норму.
– Что? Наркотики, педофилия?.. – неожиданно Рындин сорвался. – Уверяю, я бы знал. – Он сжал кулаки, успокаиваясь. – Как вы думаете, почему я тут появился?
– Потому что вы курировали экипаж, – спокойно отозвался Кашин.
– Именно. Я знаю каждого из этих ребят. И всех их пропустил через очень мелкий фильтр. – Он расжал кулаки и почти спокойно договорил: – Я один из замов начальника отдела кадров Северного флота, и следить за людьми некоторых кораблей – моя служебная обязанность. И я уверен, измены Родине быть не могло.
– Еще раз, – заговорил Кашин. – Мы ищем не предателя, не изменника Родины. Мы ищем ситуацию, посредством которой кто-то мог использовать одного из офицеров или матросов К-278 для создания аварийной ситуации, скорее всего, без факта прямой вербовки.
– Как это – без вербовки?
– Вы выдвинули неплохие версии, – сказала Веригина. – И наркотики, и педофилия вполне подойдут для... Для начала нашей работы.
– Такого не было, – твердо отозвался Рындин. – Если только...
– Да? – Кашин не спускал с Рындина глаз. – Продолжайте, Альберт Самойлович.
– Некоторые из офицеров иногда... Они слушают радиостанции зарубежной локализации. – Он даже слегка покраснел от натуги. – Но после того, что мы услышали с трибуны этого... Съезда народных депутатов, я думаю, все голоса «оттуда» померкли.