Александр не стал портить ему удовольствие.
— Хвалю за бдительность, Том, — он повернулся к мулату. — Две сотни миль старушка осилит?
— Куда ей деться, как говаривал мой дядя Сэмюэл, хватая курицу за шею, — на светло-шоколадном чумазом лице мелькнули белые зубы. — А дома сразу в ремонт. Иначе только под парусом.
Кораблю всего три года. Однако они вместили больше, чем иному борту выпадает лет за десять. Непрерывные походы, несколько боев с конфедератами, обстрелы южных портов и изнуряющие операции по блокированию морских перевозок утомили не только людей, но и технику. Дать машине ремонт — и она отлично послужит до конца войны. Дай бог, недолго осталось.
Плавные мысли Берга нарушил доносящийся сверху шум. Дремавший корабль вмиг наполнился сотнями звуков: свистками боцманских дудок, грохотом ног по металлу, лязгом якорных цепей и несколькими ружейными выстрелами. Тревога!
Переговорная труба проорала команду: «Полный вперед!» — механики бросились к вентилям, открывая путь перегретому пару в цилиндры, а офицер кинулся к узкому железному трапу. По боевому расписанию ему надлежит быть на мостике.
Мощный удар сбросил Берга со ступеней, уши заложило от грохота. Он ударился о металлический настил. Сверху накрыла ледяная забортная вода.
Александр вскочил на ноги. На него обрушилась волна обжигающего пара: залило топку. Погасли лампы, кроме одной возле выхода. В полумраке мелькнула тень, панически взлетевшая вверх по трапу. Раненым зайцем вскрикнул и затих обваренный кочегар.
— Гот дэмед! — раздалось совсем рядом. — Помогите!
Берг машинально сунул руку на голос, наткнувшись на мокрую ткань матросской робы.
— Не могу встать! — взвыл Том, вцепившись в офицера.
Поскальзываясь на мокром металле и с трудом борясь с прибывающей водой, Александр волоком потащил мулата к трапу. Когда левая рука нащупала поручень, погасла последняя керосинка. Воздух обжег легкие отравой, не давая ни капли кислорода. Темнота перед глазами наполнилась оранжевыми кругами.
— Том, не лапай меня, как бабу! Держись за трап!
Берг почувствовал, как мокрое тело мулата проскользнуло мимо к спасительному люку. Из последних сил Александр заработал руками и ногами, вытолкнув себя на палубу, где рухнул на доски рядом с механиком.
Том пришел в себя первым, тяжело встал, ухватившись за комингс и опираясь на одну ногу. По второй обильно сочилась кровь.
— Тонем, сэр! Нужно к шлюпкам.
Темная рука безо всякого почтения рванула за офицерский мундир, придавая его обладателю вертикальное положение. Берг прокашлялся. Кажется, с каждым выдохом вылетает кусок легкого.
— Двое остались в машинном.
— Да примет Господь их души, сэр!
Цепляясь за стенку надстройки, они потащились к шлюпбалкам, у которых кипела работа.
«Хаусатоник» быстро тонул. За каких-то минут пять вода преодолела половину расстояния с полоски ватерлинии до палубы. Когда их шлюпка удалилась не более чем на сотню ярдов, корпус погрузился под воду. Едва различимые во тьме, над поверхностью виднеются стеньги. Не прошло минуты, как пучина поглотила и их.
Воронка на месте гибели корвета мощно потянула назад две последние шлюпки. Матросы изо всех сил налегли на весла, аж древки затрещали. Наконец, водоворот стих, лишь невысокие волны треплют деревянную мелочь. Из воды вытащили троих спасшихся.
— Нам повезло, сэр, — заявил Том, меняя пропитанную кровью тряпицу на свежую. Как раненый, он сидел на носу рядом с офицером, наслаждаясь парадоксом — белые гребут, темный отдыхает. — Не взорвался котел. Иначе давно кормили бы рыб. Они всех нас любят, без разницы от цвета кожи.
Шлюпки взяли курс на север вдоль побережья. Утром их подобрало судно Федерации.
Много позже Берг узнал, что потрясающую по дерзости и отваге атаку произвела полупогруженная подводная лодка «Ханли», подорвавшая корабль северян шестовой миной и вскоре затонувшая сама вместе с экипажем из восьми человек. На «Хаусатонике» погибло пятеро. Зато психологический эффект от атаки превзошел любые ожидания. Многие из экипажа американского корабля под страхом виселицы отказались служить на флоте. Им мерещилась зловещая продолговатая тень, которая может выскользнуть откуда угодно и одним ударом утопить мощный корабль, ранее казавшийся эталоном надежности и безопасности.
А русского моряка замучили совершенно иные мысли. Он постоянно думал о том, что, будь в Севастополе хоть одна подобная «Ханли» субмарина, ужас от незримого и потому неотразимого врага заставил бы англо-французскую эскадру несолоно хлебавши убираться к Босфору.