— Что же делать? — ковбой развел руками, цепь звякнула. — После войны на Юге бедно. Надо восстановить справедливость. А вы, сэр, где нашивки заработали?
— На забитом насмерть «Мониторе», который не получил ни одной пробоины. Вы героически смылись, не прорвав блокаду.
— Ни хрена гребаного не понимаю, — ковбой почесал щетину. — Я лично положил вам три ядра ровно под ватерлинию. Стреляли и болванками, и разрывными. Не думайте, сэр, Малыш Джон зря не хвастает. Все же интересно — почему?
— Нет никакой загадки. Видел, какой низкий у «Монитора» надводный борт? Меньше двух футов. Как плотик. Он весь такой. Подводная часть гораздо уже надводной. Твои ядра проходили через несколько ярдов воды. Если и достигали обшивки, то вежливым стуком в дверь, а не таранным ударом.
— Черт! Получается, вода — лучшая броня. Бесплатная, и ее везде завались.
— Не совсем, — Берг с усмешкой посмотрел на уголовного теоретика судостроения. — В России в сороковых годах взрывали подводные заряды в пяти-семи футах от деревянных судов. Их разносило в щепки. Вода бережет от ядра. Ударную волну от пороха проводит. Коварная, брат, стихия.
— Не о том заботишься, Малыш, — хохотнул толстый конвоир. — Думай, что завтра Святому Петру скажешь.
— А, ему говори, не говори, все одно дорога в ад. Про пушки и корабли с ним языком не зацепишься.
— Скажи, Джон, — наклонился к нему Александр. — Если бы тебя не списали на берег, ходил бы до сих пор или все же переметнулся к бандитам?
— Честно — не знаю. Да и грабитель из меня никакой. Лишь раз подфартила удача, и то я здесь, — ковбой показал на соседей. — Лучше бы с кораблем отправился на дно. Говорят, с пузырями душа прямиком уходит к Богу.
— Тогда запасай пузыри, — угрюмо рявкнул доселе молчавший охотник. — Завтра понадобятся.
Тем временем поезд одолел подъем. Справа показалась отвесная стена в каких-то полутора ярдах от окон, слева сравнительно ровный кусок. Состав не успел набрать ход, как словно из-под земли к рельсам выскочила дюжина всадников.
В вагоне закричали: «Индейцы!» Том беспокойно глянул в окно. Черных туземцы обычно отпускают с миром, считая их жертвами белого произвола и обдирая до нитки. Увы, большинство всадников выглядело примерно как Малыш Джон, а не краснокожие герои Фенимора Купера.
Передние грабители умчались в голову состава. Несколько пуль продырявило вагон, посыпалось стекло. Толстый хантер охнул, осел мешком, уронив голову.
Ковбой глянул на труп и без малейшего уважения ткнул его в бок.
— Ты у Святого Петра раньше меня будешь, парень, замолви словечко.
Затем оценивающе осмотрел всадников.
— Якорь мне в зад, если это не мальчики Делтона Лэнга.
— Тебе виднее, — Берг вытащил «кольт» и взвел курок.
— Твою мать! Они свидетелей не оставляют. Слышь, кэп, не дадим сухопутным крысам нас поджарить?
С ошеломляющей скоростью Малыш выдернул револьвер из кобуры мертвого и дважды выстрелил, оттягивая курок свободной от цепи рукой. Две ближайшие лошади остались без седоков.
— Не балуй! Брось ствол, — дуло винчестера уперлось в ковбойскую шляпу.
— А то что? Сдашь в Чарльстоне мою отстреленную башку?
— За нее не меньше дадут. Что вы делаете, сэр?!
Берг обошел конвоира, не сводя с него черный глаз «кольта».
— До Чарльстона нужно доехать живыми. Пока вокруг бандиты, нам нужен его револьвер.
— Вы не понимаете, что это за тип, сэр!
От окна раздался еще один выстрел. Малыш перебил пулей цепь и начал деловито переправлять патроны охранника в свой карман.
Воодушевленные попаданиями ковбоя остальные мужчины в вагоне тоже начали постреливать в окно. Поезд меж тем стал заметно сбавлять ход. Кто-то из налетчиков проник к машинисту.
Заметив потери, бандиты открыли частый огонь по вагону. Ковбой трижды выстрелил, укрываясь от пуль за мертвым толстяком. Роль щита выполнил и владелец винчестера. Берг подхватил его оружие и кинулся за мулатом, который сполз вниз, змеей скользнув по проходу в сторону передней двери.
Поезд стал. Пара моряков с погибшего корвета выскочила к скале. Чтобы не светиться перед бандитами, они стали за колесной парой.
— Что будем делать, сэр? Я хороший механик, но стрелок так себе.
— Пока молчи и гляди в сторону локомотива. Думаю, наш новый дружок о себе заявит.
— Вы обо мне? — Малыш Джон вынырнул из-под днища вагона, прислонился к скале, откинул барабан и перезарядил револьвер. — Лихих парней осталось штук семь или восемь, но злые какие-то.