— Сама уже, наверное, не успею, — и послушно полезла в милицейскую машину.
— Сделаю в лучшем виде, — заверила меня Мария Гавриловна и помахала нам вслед.
По дороге в прокуратуру я спросила Свету, которая понемногу приходила в себя:
— Ты училась в Военмехе?
— Да, — кивнула девушка. — Только меня отчислили.
— А подруга Алена у тебя есть? — меня аж пот прошиб от предвкушения, что сейчас все, наконец, станет известно.
— Была, — сухо ответила девушка и снова пришла в беспокойство. — Это она на меня наговорила, да?! Вы не слушайте! Она из-за Кавалергардова злится. Просто он сначала с ней был, а потом ко мне начал приставать! Вот она и обозлилась! Неправду она говорит! Мне ее пыльный Кавалергардов и нужен не был! Да если бы я с ним переспала, разве бы он меня отчислил? Ну если логически рассудить!
Мы с Олегом переглянулись.
— В общежитии твоей соседкой была Ксения Кравченко? — продолжила я.
— Да, точно. Она. Только я в общежитии не жила почти, у меня тогда парень был. Наркоманом оказался и выпить любил. Я от него ушла, — печально сообщила в ответ Света.
В разговор вмешался Олег:
— Кто тебя подвозил делать Лукиной уколы на BMW с номером три семерки?
Рябикова сильно покраснела.
— А… а это важно?
— Очень, — грозно нахмурился внук.
Девушка сглотнула.
— Наш проректор, Уваров.
— Почему он это делал? — еще более строго спросил Олег.
— Ну… понимаете, я сирота, — промямлила Света. — А Геннадий Михайлович мне помогает. Он мне с пропиской вопрос решил, да и с деньгами. Вот сейчас я на психологию хочу идти учиться, и он…
— Проще говоря, он вас содержит, так? — рявкнул внук.
— Олег! — я укоризненно покачала головой.
Рябикова опустила глаза и совсем по краснела.
— Не надо так говорить, — еле слышно всхлипнула она. — Геннадий Михайлович меня любит, а я его жалею. Знаете, как ему от жены достается? Он меня замуж звал!
— Чего ж не пошла? — смягчился внук.
— Я его не люблю, — тихо ответила Света. — Жалею только. Он без меня пропадет.
У меня тоже слезы на глаза навернулись. От умиления. Девушка, как правильно заметил наш участковый, действительно реликт. Мне-то казалось, что такие чеховские Грушеньки давно перевелись. Ей-богу, по сравнению с Рябиковой даже я сама себе показалась циничной.
Ситуация с институтом в мгновение ока стала понятной. Проректор Уваров, обладатель мамы-профессора и ревнивой жены, закрутил роман со студенткой, которая ему во внучки годится, и, чтобы не рисковать понапрасну, дал тихую команду ее выгнать. Благо девушка приятно глупенькая и отчисление за неуспеваемость ни у кого подозрения не вызовет! А он потом ей оплатит учебу и предстанет еще большим благодетелем.
Я покачала головой. Господи, сорок лет прошло, а схема амуров в высшей школе ни капли не изменилась! У нас в группе произошел случай, похожий на этот как две капли воды. На первом курсе отчислили девочку, а через два года мы узнали, что она вышла замуж за нашего декана и учится теперь в Москве на заочном.
— А где ты была все это время? — спросил Олег. — Мы тебя два месяца найти не могли. В Мурманске прокуратуру на уши поставили! Тетку твою разыскали, здесь все перерыли!
— На Карельском перешейке в пансионате отдыхала, — захлопала ресницами Рябикова. — Геннадий Михайлович домик снял, чтобы я могла перед учебным годом сил набраться, — в голосе Светланы первый раз прозвучала гордость. — Он как раз там на одном из заводов консультации проводил, по новым материалам, что институт придумал. Вот мы и подумали, что…
— Ясно. А машину зачем продал ваш Уваров? — не унимался внук.
— Не продавал он, — удивилась Света. — Ее угнали! Он и заявление подал!
Олег несколько минут молчал. Зато у меня появился вопрос:
— Скажи, пожалуйста, а договор с Лукиной тоже он тебе посоветовал заключить? Все-таки странно, что из всех старушек ты выбрала именно ее.
— Нет! Вы… — Рябикова нервно сглотнула. — Вы если даже будете Геннадия Михайловича о чем-то спрашивать, не говорите ему про договор ничего, ладно? Просто я уколы умею делать, а Марфе Андреевне понадобилось. Вроде бы он давно ее знает, а денег на медсестру не было у этой бабулечки. Он меня и попросил. Я стала ходить. Мама его, уж не знаю почему, сильно эту старушку не любит. Геннадий Михайлович очень боялся, вдруг она узнает, что он помогает вдове Лукина! А договор заключить она мне сама предложила. Я и подумала…
— Что подумали? — глаза внука сузились.
Света замялась, потом набрала в легкие воздуха и решительно высказалась: