— Что? — спрашиваю я, беря вилку и ковыряясь в своём изысканном блюде с курицей в греческом стиле. У него… странный вкус. Может быть, мои вкусовые рецепторы просто не такие изысканные, как у всех остальных здесь? Интересно, могу ли я попросить кухню приготовить мне сэндвич с арахисовым маслом и желе? — Я что, должна просто спустить им это дерьмо с рук? — мой взгляд снова возвращается к столу, и я ловлю на себе пристальный взгляд Крида. Его голубые глаза сужаются, и он протягивает руку, чтобы откинуть со лба прядь светлых волос. Если и есть возможность высокомерно откинуть волосы с лица, то ему это удаётся. Зейд и Тристан замечают, что он смотрит в мою сторону, и вскоре все три Идола пялятся на меня.
Фантастика.
В моей старой школе я воочию видела последствия издевательств; я прочувствовала их на себе. Я чувствовала их так, как никогда не смогу забыть, никогда не сотру. Моё сердце начинает бешено колотиться в груди, а ладони становятся такими потными, что мне приходится отложить вилку.
Я оглядываюсь на Миранду.
— Если ты сообщишь о них, то всё, — говорит она, резко выдыхая. Её взгляд снова скользит к столику Идолов, наблюдая, как Эндрю подходит и заводит разговор с Тристаном. — Они прикончат тебя.
Мой рот сжимается в тонкую линию, но я не сомневаюсь, что то, что Миранда говорит мне, правда. У этих детей денег больше, чем ВВП маленькой страны. Чёрт, больше, чем несколько маленьких стран вместе взятых. Если я думаю, что это не оказывает никакого влияния на администрацию и персонал, значит, я усвоила не так много тяжёлых жизненных уроков, как мне кажется.
Закрыв глаза, я некоторое время сижу неподвижно, размышляя. Из этого должен быть выход; выход всегда есть, если вы знаете, как быть терпеливым и наблюдать. На данный момент я ничего не понимаю, но дайте мне время, и я с этим разберусь.
Есть причина, по которой меня выбрали для получения этой стипендии, и это была не моя способность сдаться и принять всё как есть.
Нет, я боец, всегда им была.
Я просто думаю, что мне придётся бороться усерднее, чем когда-либо прежде.
Глава 4
По мере того, как проходит моя первая неделя в Академии Бёрберри, кажется, что Идолы забыли обо мне.
Я нутром чувствую, что это неправда.
Хулиганы не сдаются, пока обстоятельства не вынудят их к этому. Такова природа зверя, а люди — худшие животные из всех. Достаточно умны, чтобы манипулировать, достаточно глупы, чтобы не волноваться. В моём сознании мелькают образы, о которых лучше забыть: шелковистые красные ленты, запах мокрых пенни, надвигающаяся мирная тьма.
Проводя языком по нижней губе, я дважды проверяю своё расписание. В первую и третью пятницу месяца у меня расписание понедельника; во вторую и четвертую пятницу у меня расписание вторника. Последняя пятница — если таковая вообще есть — является выходным днём.
Занятие 3: Государственное управление, история и гражданское право, комната CH3
Сочетание CH в CH3 расшифровывается как Chapel (часовня), что означает классные комнаты, расположенные в здании, пристроенном к старой часовне. Миранда исчезла во второй половине дня после обеда, но, думаю, теперь я знаю, как туда добраться. Следуя по лабиринту коридоров, я проскальзываю незамеченной среди других студентов — Плебеев, как их предположительно называют, — наслаждаясь своей анонимностью. Только Идолы и их ближайшее окружение смотрят на меня искоса. Больше никому нет дела.
Я невредимо вхожу в класс и со вздохом облегчения сажусь на стул в дальнем углу. Тристан Вандербильт — единственный член Голубокровных — их термин, не мой, — который делит этот класс со мной и Мирандой. Он поднимает взгляд, когда я вхожу, его серые глаза пронзают меня насквозь, прежде чем он возвращает своё внимание к невысокой девушке с волосами цвета воронова крыла, стоящей перед ним.
За последнюю неделю я видела его с доброй дюжиной разных девушек, флиртующих, улыбающихся и наклоняющихся ближе. Даже когда парень пытается с кем-то переспать, это высокомерие сидит как маска на его красивом лице. Кажется, он никогда не теряет бдительности и не проявляет никаких эмоций, которые не были бы запятнаны чувством превосходства и права собственности.
От одного взгляда на этого придурка у меня сводит живот.
— Извини, я опоздала, — выдыхает Миранда, садясь на стул рядом со мной. Её взгляд устремляется на Тристана, и он встречает её пристальный взгляд в упор, прежде чем вернуть своё внимание к своему новому завоеванию. Щёки Миранды загораются румянцем, и я приподнимаю бровь.
— Не извиняйся. Ты итак сидела со мной на каждом занятии и на каждом обеде в течение всей недели. Ты же не собираешься, типа, получить испытательный срок от Голубой Крови за это, не так ли?
Миранда достаёт свой айпад из сумки и кладёт его на стол. Техническая политика здесь безумно строгая, поэтому все ноутбуки и планшеты выданы школой и заблокированы в частной сети. Это безумие. Я безумно скучаю по своему телефону, но сегодня после школы я забираю его обратно на выходные.
Даже цифровой побег из академии сейчас звучит как рай.
— Нет. Я имею в виду, я так не думаю, поскольку Крид мой брат… — Миранда замолкает и выдыхает, проводя рукой по лбу, прежде чем искренне улыбнуться в мою сторону. — Я знаю, что он был по отношению к тебе настоящим придурком, но он слишком заботлив, когда дело касается меня. Однажды, ещё в средней школе, один парень кинул меня на свидании, и Крид обнимал меня, пока я плакала. Однако после того, как я заснула, он пошёл к дому мальчика и ударил его. — Её улыбка становится немного шире, и я улыбаюсь в ответ. То есть до тех пор, пока я не осознаю, что Тристан стоит прямо перед моим столом, эта огромная тень разрушает добродушный юмор момента.
Я с вызовом смотрю на него снизу-вверх. Я никого не боюсь, даже таких парней-миллиардеров, как Тристан Вандербильт.
— Сегодня вечеринка, Мэнди, — говорит он, и его лицо превращается в холодную, жестокую маску. — Ты собираешься там быть?
— Марни приглашена? — эхом отзывается Миранда, и, хотя я ценю её попытку заступиться за меня, внутри меня все съёживается. Тристан переводит взгляд на меня, его взгляд темнеет от отвращения. Кажется, он действительно ненавидит меня, и я, кажется, не могу понять почему.
— На вечеринке будет достаточно желающих девушек; нам там не нужны ещё и Работяжки. — Его речь ледяная, и каким-то образом это делает его ненависть ко мне ещё сильнее. Это холодное, пустое отвращение, которое оседает на моей коже, как солёный туман над тихим морем.
— Она мой друг, Тристан, — говорит Миранда, но он уже отворачивается, прекращая разговор ещё до того, как он начался. Вздохнув, она снова поворачивается ко мне. — Если ты хочешь пойти на вечеринку, Марни, мы найдём способ — это сделать.
— Не думаю, что хочу этого, — отвечаю я, наблюдая за спиной Тристана, когда он снова направляется к темноволосой девушке. — Иди. Я имею в виду, я всё равно не хочу идти. — Мой взгляд скользит по Миранде, наблюдая, как она устраивается на своём месте с айпадом на коленях. — Смотреть, как этот парень приударяет за каждой доступной девушкой на вечеринке, не моя тема.
— Хотя вечеринки здесь просто эпические, — говорит Миранда, поднимая глаза от экрана, когда наш профессор привлекает внимание класса. Она разговаривает со мной, но она отвлечена. Возможно, я знаю её недолго, но уже могу сказать наверняка. — Ты не можешь пройти всю свою школьную жизнь, не посещая ни одной из них. Я поговорю с Кридом после занятий.
Я открываю рот, чтобы сказать ей, чтобы она не беспокоилась, но занятия уже начались, и если есть что-то, что я знаю о своей жизни в Бёрберри, так это то, что мои оценки важнее любой вечеринки и любого дерьма от титулованных богатых парней. Но если Миранда хочет попытаться затащить меня туда, я пойду, хотя бы ради опыта.