— Все садитесь, — говорит мистер Картер, беря на себя руководство классом на этот день. Он дирижёр оркестра Подготовительной Академии Бёрберри, и именно на него мне больше всего нужно произвести впечатление на этой неделе. — Сегодня мы познакомимся с типом музыки и инструментами, которые интересуют каждого студента.
На моём айпаде, выданном академией, появляется электронное письмо от мистера Картера, и я нажимаю на него, просматривая форму, пока он объясняет, как её заполнить.
— Как думаешь, кто-нибудь из этих чопорных засранцев сможет переиграть тебя? — спрашивает Зак, и я пожимаю плечами. Харпер Дюпон сидит прямо за мной, и последнее, что я хочу сделать, это привлечь внимание к выбранному мной инструменту. Судя по тому, как она на меня смотрит, было бы неудивительно, если бы она выбрала арфу просто назло мне.
— Думаю, мы это выясним, — бормочу я, заполняя анкету, а затем откидываюсь на спинку стула и жду всех остальных, слушая, как мистер Картер бубнит о программе хора, оркестре и возможностях стажировки в музыкальной индустрии. Дверь в лекционный зал открывается, и я лениво оглядываюсь через плечо, чтобы посмотреть, кто это.
Это Чарли.
И он пьян в стельку.
Он вваливается в класс, спотыкаясь о собственные ноги, одна рука опускается на плечо Анны Киркпатрик. Она кривит лицо от отвращения и отстраняется от него, когда я встаю, роняя свой айпад на землю.
— Марни, детка? — кричит папа, и аромат перегара заполняет комнату. — Где ты?
Всё моё тело заледенело, и я чувствую себя прикованной к месту. Зак реагирует быстрее меня, прокладывая себе путь бульдозером из прохода и хватая Чарли за плечи.
— Нет, я хочу увидеть Марни, — невнятно произносит папа, пытаясь отбиться от Зака. Но, несмотря на разницу в возрасте, Зак примерно в миллион раз сильнее. Он берёт моего отца под контроль, подталкивая его к двери, пока весь класс молча наблюдает за происходящим.
— Думаю, яблоко от яблони недалеко падает, — усмехается Бекки Плэттер, и комната оглашается смехом.
— Если вам нужна минутка, вы можете отлучиться, мисс Рид, — говорит мистер Картер, но не поправляет Бекки за её комментарий. Да и почему он должен это делать? У большинства из этих детей серебряная ложка до сих пор торчит изо рта. Щёки пылают, я пробираюсь по проходу и поднимаюсь по ступенькам, сдерживая слёзы.
Протискиваясь к выходу из кабинета смешанных медиа, я нахожу своего отца прислонившимся к стене, хватка Зака едва удерживает его на ногах. Я разрываюсь между беспокойством и расстроенностью, мои эмоции в диком смятении. Я люблю своего отца, но его поведение, это… это чертовски неприемлемо.
— Ты понимаешь, что ты только что сделал? — шепчу я, сдерживая слёзы. — Ты дал им оружие, которое им нужно, чтобы добить меня.
— Им? — спрашивает Зак, когда папа стонет. Мужчина едва в сознании. Мой крик на него ничего не даст. Как бы сильно мне ни хотелось выразить свой гнев, я беру его с другой стороны и помогаю Заку вести его к передней части здания, где ждут машины, чтобы отвезти родителей туда и обратно из домиков.
— Не волнуйся об этом, — бормочу я, чувствуя, что тёмные глаза Зака всё ещё устремлены на меня. Он ничего не говорит, пока мы идём по коридору, выходим за дверь, по коридору и входим во двор.
— Твой отец получил кое-какие новости прошлой ночью, — говорит мне Зак, но, когда я спрашиваю, в чём дело, он весь сжимается. Придурок.
Я вся взмокла от пота к тому времени, как сажаю отца на заднее сиденье машины. Зак делает паузу, как будто не уверен, стоит ли ему остаться или уйти.
— Ты нужен ему, — неуверенно говорю я, поднимая ладонь. — Он едва может ходить, не говоря уже о том, чтобы переодеться и лечь в постель. Просто убедись, что он спит лицом вниз. — Мои глаза поднимаются, чтобы встретиться с глазами Зака, эти тёмные впадины, которые совершенно непроницаемы. — Я не знаю, почему ты мне помогаешь, но… спасибо тебе.
— Не беспокойся, — произносит Зак, проскальзывая на заднее сиденье рядом с моим отцом. Он захлопывает дверцу, и машина трогается с места по боковой дороге, ведущей к озеру. Я смотрю на него, пока он не исчезает, закрываю глаза и изо всех сил пытаюсь собраться с мыслями, прежде чем вернуться в класс. Это нелегко, особенно когда у меня трясутся руки, рубашка прилипла к спине от пота, но я справляюсь.
Как только я переступаю порог, я чувствую это, тяжесть их осуждения, глубину их ненависти.
Я усаживаюсь на своё место и умудряюсь сдерживать слёзы до конца дня.
На следующей неделе мне, возможно, повезёт меньше.
Глава 7
— Пожалуйста, расскажи мне побольше о Заке, — умоляет Миранда, развалившись на моей кровати и наблюдая, как я рассматриваю в зеркале свой позаимствованный костюм. У нас ещё есть две недели до Хэллоуина, но, судя по всему, эта вечеринка здесь, в Бёрбрерри, — это грандиозное событие. Не то чтобы я удивлена. Я почти уверена, что все вечеринки здесь — грандиозные.
— А что тут можно рассказать? — спрашиваю я, отворачиваясь в сторону и удивляясь, почему все костюмы, которые Миранда приносила мне на примерку, такие короткие и с глубоким вырезом. О, подождите. Помните, в «Дрянных девчонках», когда Линдси Лохан озвучивает ту сцену в Хэллоуин, объясняя, что в этот день девушки могут одеваться распутно, не боясь, что их назовут шлюхами? Не то чтобы я соглашалась с позором шлюхи, но это утверждение всё ещё, к сожалению, верно.
— Он был таким мрачным и загадочным, — бормочет она, зарываясь нижней половиной лица в мою подушку. — Почти уверена, что он неравнодушен к тебе. — Я фыркаю и решаю, что красное облегающее платье с рогами и туфли на каблуках от Прада мне не подойдут. Миранда видит выражение моего лица и хлопает ладонью по кровати.
— Насколько умён этот наряд?! Это концептуальная идея, как «Дьявол носит Прада», понимаешь?
— Я поняла, — говорю я ей с лёгким смешком. — Я просто не думаю, что это поможет моей репутации Работяжки, понимаешь? — схватив следующий наряд из стопки, я направляюсь в ванную и начинаю переодеваться в другой, почти идентичный костюм. — А у Зака ко мне нет никаких чувств. Он всегда меня ненавидел.
— Ненавидел тебя? У него практически слюнки текли. — Я слышу скрип кровати, когда Миранда встаёт, прикрывая глаза рукой и прислоняясь к двери ванной. — Да ладно, только не говори мне, что ты не считаешь его сексуальным.
— Он… Зак Брукс. — Мои губы поджимаются, когда я надеваю костюм ангела, который ещё короче и теснее, чем костюм дьявола, который я только что примерила. Нет. Если я всё-таки пойду на эту вечеринку в честь Хэллоуина, то надену джинсы и футболку. — Он обращался со мной как с дерьмом все три года средней школы. Я ненавидела его с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. — За исключением тех последних нескольких месяцев, когда мы встречались. Фу. Я ещё не рассказала Миранде об этой части.
— Да, но люди меняются… — Миранда машет рукой, подглядывая, её глаза загораются. — Ты выглядишь в этом чертовски мило, — говорит она, но я даже не собираюсь надевать нимб. Этого просто не произойдёт. — Хотя костюм дьявола был моим любимым.
Она заходит в ванную и собирает мои густые волосы в искусный шиньон.
— Может быть, с причёской? Кстати, у тебя потрясающие волосы. Сочетай их с костюмом, и ты будешь самой горячей девушкой на вечеринке.
Я улыбаюсь, она милая, она действительно такая, но это просто невозможно.
— Тебе стоит надеть это, — говорю я Миранде, выпроваживая её из ванной, чтобы я могла снова переодеться. Она уходит, прихватив по дороге красные туфли на каблуках от Прада и платье. Когда я слышу, как она роется в моём гардеробе, я закатываю глаза, натягиваю серую майку и шорты, прежде чем выйти и встретиться с ней лицом к лицу, положив руку на бедро. — Что ты делаешь?