— Проходите и присаживайтесь, мисс Рид, — говорит он твёрдым голосом. По тому, как его серо-голубые глаза следят за мной, я сразу понимаю, что у меня неприятности. Он смотрит на меня так, словно я уже сделала что-то не так, и он просто выбирает правильную форму наказания.
Я делаю, как он просит, складываю юбку под бёдрами и изо всех сил стараюсь не думать о руках Тристана, блуждающих там, внизу. Как только эта мысль приходит мне в голову, к моим щекам приливает румянец, и мне приходится проглотить комок в горле.
Прошлой ночью у меня был трёхчасовой разговор по смс с Лиззи о Тристане. Судя по тому, как она о нём говорит, можно подумать, что он святой и ходит по воде. Этот парень ей реально нравится. Когда я попытался спросить её, что она думает о разрыве с ним, она выждала почти полчаса, прежде чем ответить мне.
«Если бы у меня был другой выбор, я бы всё ещё была с ним».
И что же это за ответ?
— Мисс Рид, — повторяет мистер Кастор, складывая руки на крышке своего стола. Он смотрит на меня сверху вниз, как будто мы находимся в комнате для допросов. — Вы знаете, зачем я пригласил вас сюда? — я качаю головой, но у меня всё ещё путаются мысли о Тристане, так что мне трудно заставить свой рот произносить связные мысли. — Мы получили почти две дюжины жалоб от студентов всех курсов на то, что вы продавали свои услуги.
Мой рот приоткрывается, а щёки пылают румянцем.
Услуги… то есть… мистер Кастор тоже думает, что я Работяжка из Борделя?
— Домашние задания, эссе, ответы на тесты, — продолжает он, и я почти вздыхаю с облегчением. О, такого рода услуги. Но потом я понимаю, какие последствия это имеет. Более двух десятков жалоб?! — Обвинения исходят от студентов с очень надёжной репутацией, и мы должны отнестись к ним серьёзно.
— Так же серьёзно, как вы восприняли обвинения в моём неконтролируемом пьянстве? — рявкаю я с высокой ноткой паники в голосе. Мистер Кастор выглядит огорчённым и вздыхает.
— Послушайте, я понимаю, что у вас были проблемы с адаптацией, но две дюжины жалоб — это слишком много. Мисс Рид, вы талантливы и сообразительны, но если только против вас не совершён какой-то тайный заговор, тогда…
— Происходит тайный заговор! — кричу я. Я не хочу повышать голос, но я начинаю паниковать. Мои руки сжимаются в кулаки в красных складках юбки.
— У нас есть доказательства, копии идентичных домашних заданий, написанных вашим почерком.
Мои брови приподнимаются, но я не могу понять, как именно они это сделали.
— Могу я взглянуть на эти копии? — интересуюсь я, потому что знаю, что если я взгляну на них, то смогу определить, действительно ли это мой почерк. Мистер Кастор одаривает меня натянутой полуулыбкой и открывает папку на своём столе, протягивая мне лист бумаги, на котором определённо есть мой почерк. Единственная разница в том, что название было изменено. Две минуты работы с Фотошоп могли бы это исправить. Я ломаю голову, уставившись на лист бумаги, и тут всё встаёт на свои места.
Мой шкафчик, в тот день, когда у меня украли трусики. У меня там было именно это задание, и когда я не смогла его найти, я просто попросила нашу учительницу японского, миссис Сузуки — сэнсэй Сузуки — для другого.
— У нас четверо студентов, которые представили это в качестве доказательства, ещё дюжина с идентичным домашним заданием по математике и так далее. Мисс Рид, если вы признаетесь прямо сейчас и назовёте имена всех причастных к этому студентов, мы смягчим наказание. В конце концов, покупать эти услуги почти так же плохо, как и продавать их, и мы точно не можем отчислить более двух десятков студентов. — Он вздыхает и откидывается на спинку стула. — Мы начнём с двухнедельного отстранения, во время которого вы вернётесь домой, но возьмёте с собой свои школьные задания. Любое задание, которое было скопировано, будет иметь нулевую оценку, и вы потеряете своё место в рейтинге учащихся.
Моё сердце превращается в лёд и проваливается в желудок, разбиваясь вдребезги. Я зажимаю рот рукой, и меня так тошнит, что я не уверена, что у меня даже хватит сил встать и дойти до одного из горшков с растениями в углу. Я усердно работала, чертовски усердно.
На ум приходят парни-Идолы, в частности Тристан. Он легко превзошёл меня по рангу, но я бы не удивился, если бы…
Раздаётся резкий стук в двойные двери, но кто бы ни был по ту сторону, он не ждёт разрешения. Двери распахиваются внутрь, и входит Тристан Вандербильт в сопровождении Зейда Кайзера с одной стороны и Крида Кэбота с другой.
— Парни, — начинает мистер Кастор, когда они подходят, Зейд слева от меня, Крид справа. Тристан встаёт позади меня и кладёт обе руки мне на плечи. Когда он сжимает их, в моём животе порхает рой бабочек.
— Заместитель директора Кастор, — начинает Тристан, его голос холодный, высокомерный и полный презрения. По тому, как он разговаривает с этим человеком, совершенно ясно, что он его не уважает. — Мне только что сообщили об обвинениях, выдвинутых против мисс Рид.
— Мистер Вандербильт, вы знаете, что я не могу обсуждать дела других студентов…
Тристан останавливает слова мужчины взмахом руки. Другой рукой он начинает массировать моё плечо, и я почти таю в своём кресле. Зейд ухмыляется слева от меня, подмигивая мне, когда я смотрю в его сторону. Крид просто выглядит скучающим и совершенно выбитым из колеи. Если бы он был котом, его хвост бы раздражённо подёргивался.
— Я могу назвать каждого студента, который пришёл к вам с жалобой, — продолжает Тристан, его голос подобен чернильному ночному небу, бесконечному и тёмному, но с несколькими звёздами тут и там, которые всё освещают. — И я могу точно рассказать вам, как они получали задания, о которых идёт речь. — Он лезет в карман своей академической куртки и достаёт связку ключей. — Я нашёл это на полу в часовне. — Он бросает их мистеру Кастору.
— И вы ожидаете, что я в это поверю? — спрашивает мистер Кастор, и когда я снова смотрю на него, Тристан приподнимает бровь над своими серо-стальными глазами.
— Поверьте в это, — протягивает Крид, зевая и поводя плечами. — Мы пользуемся большим влиянием в этой школе, или вы не заметили? — его голубые глаза становятся проницательными, и я вспоминаю его стычку с Дерриком. Только на этот раз он защищает не Миранду, а меня.
В моей груди разливается тепло, которому я не могу дать названия. Но это приятное ощущение. Действительно, очень приятное.
— Многие студенты завидуют Марни, — говорит Зейд, засовывая руки в карманы брюк. — Итак, они ополчились на неё. Мы уже позаботились об этом. — Он наклоняет голову набок и проводит пальцами по своим мятно-зелёным волосам, превращая их в море острых шипов. — Этого больше не повторится.
Крид лукаво улыбается, и на мгновение я почти забываю, что он был первым, кто попытался обратиться к персоналу, чтобы доставить мне неприятности. Неужели всё это игра? Они донесли на меня, чтобы спасти? Но нет, какой в этом был бы смысл?
— Сейчас мы заберём Марни. Накажите обвинителей, как хотите. — Крид поворачивается, чтобы уйти, и Тристан убирает руки с моих плеч, предлагая мне одну, чтобы помочь встать со стула. Я осторожно беру его, оглядываясь на мистера Кастора, но его рот сжат в тонкую линию, и не похоже, что он собирается протестовать.
— Давай убираться отсюда, пока он не нашёл, из-за чего ещё придраться, — шепчет Зейд, и мы вчетвером выходим за двери на солнечный свет.
— Что всё это значит? — спрашиваю я, когда Тристан тянет меня вниз по тропинке, а затем заталкивает в маленькую нишу. Его руки по обе стороны от арки, а лицо так близко, что мы могли бы поцеловаться.