— Некоторые парни обожают рвать целки, — рассеянно замечает Зейд, как будто мы обсуждаем погоду. — Это никогда не было моим коньком. Извини, но это так непривлекательно. Мне нравятся девушки, которые знают, что делают.
— Тогда, очевидно, я не в твоём вкусе, — огрызаюсь я в ответ, и он воет от смеха. Свинья. Отворачиваясь, я пытаюсь сосредоточиться на меняющейся листве деревьев, великолепных жёлтых, оранжевых и красных тонах, которыми усеян пейзаж, разбитый зелёными лужайками и небольшими кирпичными зданиями с вывесками из золотых букв.
— Думаю, так, — бормочет Зейд, наклоняясь вперёд и упираясь локтями в колени.
Мы с грохотом несёмся по дороге мимо классных комнат, резко сворачивая налево как раз перед тем, как попасть на спортивные площадки, корты и стадионы. Есть по одному для каждого вида спорта: бейсбол, лакросс, гольф, лёгкая атлетика, теннис, футбол, мини-футбол, кросс по пересечённой местности, хоккей, баскетбол, сквош, борьба, плавание и стрельба из лука. Было бы впечатляюще, если бы меня хоть немного заботил спорт.
Через некоторое время Тристан включает стереосистему в машине, и оттуда доносится мурлыкающий полузнакомый голос.
Это группа Зейда.
— Выключи это дерьмо, — рявкает Крид, и Зейд хмурится у него за спиной.
— Серьёзно? Пошёл ты, чувак.
— Это лучше, чем дерьмовая музыка твоего отца, но всё равно отстой, — добавляет Тристан, и лицо Зейда темнеет на несколько оттенков. Он проводит татуированной рукой по лицу, когда Тристан переключается на другую песню, какой-то хип-хоп трек, который я не узнаю.
В итоге мы заезжаем на небольшую парковку позади главного коттеджа на озере Лукас, и я хмурю брови, когда Тристан паркуется рядом с задним входом.
— Почему мы приехали к чёрному входу, если просто ехали сюда? — я спрашиваю, и на меня смотрят как на идиотку.
— Потому что мы здесь сделаем ужасные, ужасные вещи с тобой, и мы не хотим, чтобы кто-нибудь знал, где мы находимся. — Тристан смотрит на меня своими тёмными глазами, его полные губы сжаты в тонкую линию, и, несмотря на то, что моё сердце подпрыгивает в груди, возникает прилив дискомфорта. у меня мелькает мысль, что, возможно, это его попытка пошутить. Как молодая девушка, я не нахожу это таким уж забавным.
— Не шути так, — огрызаюсь я, моя кожа покрывается гусиной кожей, когда я начинаю задаваться вопросом, хорошая это была идея. Зейд снова смеётся надо мной, выпрыгивая из машины, а затем протягивает руку, чтобы вырвать меня из рук Крида. Он перекидывает меня через плечо и шлёпает по заднице.
— Остынь, Работяжка. Мы здесь просто для того, чтобы потусить и поиграть, вот и всё. — Он несёт меня к ступенькам и ставит на землю, пока я пытаюсь ударить его кулаком по лицу.
— Ты серьёзно только что лапал мою задницу? — моё лицо пылает, и я не знаю, то ли ударить его, то ли обругать словесно, то ли ещё что. Прежде чем у меня появляется шанс сделать что-либо из этого, шум машин, доносящийся от южного входа в академию, разрывает неподвижный воздух, и я поднимаю брови, когда добрых две дюжины машин с грохотом въезжают на парковку, заполняя всё свободное место, а затем и ещё несколько. Это как Тетрис, но с машинами за миллион долларов. Самая дешёвая вещь здесь — «Кадиллак Эскалэйд» спортивной комплектации.
Дверь оранжевого «Макларена» открывается, и оттуда выходит Зак.
Мой рот приоткрывается при виде него, его тёмные глаза изучают меня и прищуриваются. Он переводит взгляд с Зейда на Крида, потом на Тристана, а затем снова на меня. Похоже, он не очень рад видеть меня здесь или с ними.
— Марни, — говорит он, его голос подобен прохладной тени, когда он подходит ближе, его огромная фигура загораживает остальную толпу. Я испытываю облегчение, когда вижу других девушек, и понимаю, как мне чертовски повезло, что эти парни не насильники. После того, как я столько времени прожила в Лоуэр Бэнкс, мне следовало бы знать, что лучше не рисковать подобным образом. — Что ты здесь делаешь?
— Я могла бы спросить тебя о том же, — начинаю я, оглядывая его с ног до головы в куртке Леттермана (прим. Куртка Letterman — спортивная куртка, выдаваемая участникам спортивных команд), джинсах и чёрной футболке. Хлопчатобумажная ткань облегает его широкую грудь, подчёркивая, насколько подтянутым он стал за лето. Парень, на которого я сейчас смотрю, больше похож на мужчину, чем тот, которого я в последний раз видела в ЛБМС. — Я отправила тебе ответное сообщение, чтобы подтвердить планы на День благодарения. — Он засовывает руки в карманы, и я снова встречаюсь с ним взглядом, рассеянно осознавая, что Тристан, Крид и Зейд уставились на меня.
— У меня не было возможности посмотреть на свой телефон. — Я уклоняюсь, когда Тристан снимает куртку и бросает её на заднее сиденье своей машины, прежде чем подняться по ступенькам к коттеджу. Он отпирает двери парой ключей из кармана, и толпа начинает таскать спортивные сумки и чемоданы.
Эм, что?
— Твои волосы… — начинает он, но не заканчивает фразу, и мне остаётся гадать, нравится ему или нет. По сути, не имеет значения, что он думает, но было бы неплохо, если бы он это закончил мысль, верно? Зак возвращается к своей машине, достаёт спортивную сумку и несёт её к ступенькам, ненадолго останавливаясь рядом со мной. Наши взгляды встречаются, и в воздухе между нами проносится электрический разряд.
Мне трудно вспомнить, как дышать.
— Выглядит мило, — наконец добавляет Зак, а затем проходит мимо меня, и я остаюсь стоять, разинув рот.
— Держу пари, Лиззи появится сегодня вечером, — говорит Зейд Криду, пока Зак поднимает свою сумку по ступенькам, оглядываясь на меня в последний раз, прежде чем исчезнуть внутри.
— На что спорим? — спрашивает Крид, небрежно прислоняясь к внешней стене домика и скрестив руки на груди. — Если поставишь те ковбойские сапоги, которые твой отец купил тебе на аукционе, тогда я в деле.
Зейд на мгновение разевает рот, а затем захлопывает его, позволяя уголкам губ изогнуться в лёгкой усмешке.
— Ты хочешь быть ковбоем, детка? — растягивает он слова, смеясь и на мгновение теребя кольцо в губе.
— Я хочу трахнуть наездницу, — исправляет его Крид, когда я смотрю на них обоих, нахмурив брови.
— Договорились, но, если я выиграю, ты отстаёшь от Бекки Платтер до конца года. Она моя. — Крид пожимает плечами, а затем протягивает руку. Оба парня жмут руку, а потом я слышу, как Зейд бормочет себе под нос идиот.
— Не мог бы кто-нибудь, пожалуйста, объяснить мне, что происходит? — спрашиваю я, когда Зейд кладёт руку мне на плечо и разворачивает, чтобы мы зашли внутрь. Даже при том, что я не особенно в восторге от того, что он прикасается ко мне, кажется, он делает это со всеми, так что я не обращаю на это внимания. — Нам вообще разрешено сюда входить?
— Разрешено? Какое интересное слово… — Зейд тянет меня в прохладную темноту здания, и я вижу, что кто-то уже развёл огонь. Честно говоря, здесь довольно прохладно, и обогревателю потребуется некоторое время, чтобы добраться до всех комнат. Это огромное место. — Я бы не стал так сильно беспокоиться об этом, Черити.
— Меня, блять, зовут Марни, — выдавливаю я, но знаю, что это бесполезно. Это не значит, что я должна мириться с тем, что меня так называют, хотя это предпочтительнее, чем Работяжка. — Кто все эти люди?
— Друзья. — Зейд подмигивает темноволосой девушке, которая пристально смотрит на меня со стороны раздвижных дверей. Её глаза следят за нашими движениями, пока Зейд ведёт меня на кухню, и, наконец, опускает руку, доставая пару бутылок алкоголя из одного из бумажных пакетов на стойке. — Из других школ. — Он откручивает крышку с бутылки рома, подносит её к губам, а затем протягивает мне. Я приподнимаю бровь и вежливо отказываюсь. — Поступай как знаешь, — ворчит он, пожимая плечами, а затем ухмыляется, когда появляется пара парней в куртках Леттермана и начинает раздавать пятюни и некоторые из тех неловких мужских объятий, когда они хлопают друг друга по спине.