Элвин кивнул. Это обещание он сдержит. В тот день он даже представления не имел, как и когда он покажет плуг людям, но если кто и умеет хранить тайны, так это молчунья Элеанора.
Дальше жизнь потекла своим чередом. Элвин глазом не успел моргнуть, как наступил июль. За то время, пока Элвин жил в Церкви Вигора и спал в старой спаленке в родительском доме, он никому не рассказывал о том, что с ним случилось за семь лет обучения кузнечному делу. По сути дела, он говорил, только когда возникала необходимость. Вместе с папой и мамой он навещал знакомых, потихоньку исцеляя зубную боль и сломанные кости, заращивал раны и расправлялся с болезнями. Он помогал на мельнице, нанимался на работу к другим фермерам; в маленькой кузнице, которую он себе выстроил, Элвин чинил всякую мелочь и ковал то, что может выковать кузнец без настоящей наковальни. Все это время Элвин открывал рот, лишь когда к нему обращались, и старался не трепаться без дела.
Нет, мрачным он не был — над шутками он радостно смеялся и сам порой шутил. Да и людей он не чурался — не раз выходил на городскую площадь, чтобы доказать самым сильным фермерам Церкви Вигора, что руки и плечи кузнеца справятся с любым в борцовском поединке. Он просто не позволял распространяться слухам и никогда не болтал о своей жизни. Если его собеседник не поддерживал разговор, Элвин вскоре умолкал и молча делал свое дело или смотрел в пространство, будто и вовсе забыв о присутствующих рядом людях.
Кое-кто заметил молчаливость Элвина, но юноши слишком долго не было в Церкви Вигора, да и вряд ли будешь ожидать от девятнадцатилетнего парня, чтобы он вел себя как одиннадцатилетний пацан. Люди просто решили, что Элвин вырос и стал молчаливым.
Но кое-кто слишком хорошо знал Элвина. Мать и отец не раз говорили друг с другом о сыне.
— Наверное, с мальчиком в прошлом случилось что-то очень плохое, — предположила мать.
Но отец придерживался иной точки зрения:
— Скорее, с ним случалось и хорошее, и плохое, как со всеми нами. Элвин, наверное, отвык от нас, ведь он отсутствовал целых семь лет. Пускай пообвыкнется, он ведь стал мужчиной, и вскоре, вот увидишь, Элвин так будет чесать языком, что не остановишь.
Элеанора также отметила молчаливость Элвина, но она-то знала, что за тайна хранится у нее в бочонке с бобами, а потому не пришла к выводу, что с Элвином что-то неладно. Как-то ее муж Армор упомянул при ней, что от Элвина и пяти слов за раз не услышишь.
— Он думает о чем-то своем, — ответила тогда Элеанора. — Он решает свои задачи, и мы здесь ему не помощники. Ничего, ты вскоре сам убедишься, что он умеет говорить, когда знает, о чем вести речь.
Оставался еще Мера, старший брат, вместе с которым Элвин попал в плен к краснокожим и который познакомился с Такумсе и Тенскватавой почти так же близко, как и сам Элвин. Конечно, Мера сразу догадался, что малыш Элвин старается не вспоминать годы ученичества, но если кому Элвин и откроется, так только Мере, — вполне естественное предположение, учитывая, как Элвин раньше доверял брату и сколько они пережили вместе. Просто Элвин чувствовал себя неловко при старшем брате, видя, как тот любит свою жену Дельфи. Любой дурак заметил бы, что двое влюбленных на пару шагов друг от друга отойти не могут; Мера был необычайно нежен и осторожен с ней, он все время ухаживал за ней, оберегал ее, включал в разговор, если она была поблизости, и с трепетом ждал ее возвращения, когда она куда-то отлучалась. Откуда было Элвину знать, осталось ли и для него местечко в сердце Меры? Нет, даже Мере Элвин не мог рассказать свою повесть.
Примерно в середине лета Элвин отправился в поле строить изгородь вместе со своим младшим братом Кэлли, который сильно вытянулся и выглядел настоящим мужчиной — ростом он был с самого Элвина, хотя не так широк в плечах. Братья нанялись на неделю к Мартину Хиллу, чтобы построить тому забор. На долю Элвина выпало расщеплять бревна и делать доски. Он, конечно, мог заставить расщепиться все бревна сразу, но к помощи своего дара Элвин старался не прибегать. Нет, он прилежно вбивал клинья в бревна, расщепляя дерево, — скрытой силой он пользовался разве в тех случаях, когда бревно вдруг намеревалось треснуть под неудачным углом, испортив доску.
Они работали и работали, протянули уже полмили изгороди, когда Элвин вдруг понял, что Кэлли за это время ни разу не отстал от него. Элвин расщеплял дерево, а Кэлли ставил столбы и прибивал планки, но ни разу младший брат не попросил помощи, хотя земля встречалась всякая — и чересчур твердая, и слишком мягкая, и каменистая, и топкая.
Поэтому Элвин решил понаблюдать за юношей — вернее, при помощи своего дара посмотреть за тем, как Кэлли работает. Вскоре он заметил, что Кэлли и в самом деле обладает частью возможностей Элвина. Он действовал так, как давным-давно действовал сам Элвин, даже не понимая, что он делает. Кэлли находил хорошее место под столб, затем приказывал земле размягчиться, после чего возвращал ее в первозданное состояние. Насколько понял Элвин, Кэлли делал это как нечто естественное. Скорее всего его младший брат считал, что просто умеет находить места, где лучше всего поставить столб для изгороди.
«Вот оно, — подумал Элвин. — Вот что я должен сделать. Я должен научить людей быть Мастерами. А если и есть на земле человек, которого мне следует учить первым, так это Кэлли, поскольку он также владеет моим даром. Кроме того, он, как и я, седьмой сын седьмого сына, потому что я родился, когда Вигор был еще жив, а Кэлли появился на свет уже после его смерти».
Поэтому Элвин принялся рассказывать Кэлли об атомах. Он поведал ему о том, что атомам можно показать, какими ты хочешь их видеть, и они последуют твоему приказу. Впервые Элвин попытался объяснить это другому человеку. Последний раз он говорил об атомах с мисс Ларнер — с Маргарет, — так что сейчас слова отдавались сладостью у него во рту. «Вот она, работа, для которой я был создан, — подумал Элвин. — Я рассказываю моему брату, как устроен мир, чтобы Кэлли мог понять его и научиться им управлять».
Но Элвин был немало удивлен, когда Кэлли внезапно поднял столб над головой и со всей силы швырнул к ногам брата. И швырнул он бревно с такой силой — или Кэлли в гневе невольно прибег к своему дару, — что столб расщепился, ударившись о землю. Кэлли полыхал яростью, хотя Элвин никак не мог взять в толк, что же рассердило его брата.
— Что я сказал? — спросил Элвин.
— Меня зовут Кэл, — сказал Кэлли. — Меня перестали называть Кэлли, с тех пор как мне исполнилось десять лет.
— Я не знал, — пожал плечами Элвин. — Извини, теперь я буду звать тебя Кэл.
— Называй как вздумается, — заорал Кэл. — И вообще можешь убираться отсюда!
Только сейчас Элвин понял, что Кэл не звал его с собой на работу — это Мартин Хилл попросил Элвина прийти, а до этого Кэл работал над изгородью один.
— Я не хотел вмешиваться в твою работу, — объяснил Элвин. — Мне даже не приходило в голову, что ты не желаешь, чтобы я тебе помогал. Я просто думал поработать с тобой немножко.
Однако каждое слово, произнесенное Элвином, еще больше распаляло Кэла. Лицо младшего брата покраснело, а кулаки стиснуты так, что могли выжать воду из камня.
— У меня здесь было свое место, — крикнул Кэл. — А потом заявился ты. Такой ученый, такой умный, слова всякие мудреные знаешь. И можешь исцелять людей, даже не прикасаясь к ним. Ты заходишь в дом, произносишь свое заклятие, а когда уходишь, оказывается, что все излечились сразу от всех болезней…
Элвин решил было, что люди ничего не замечают. Поскольку ему никто и словом не обмолвился, он счел, что люди думают, будто хвори проходят естественным путем.
— Почему это так злит тебя, Кэл? Что дурного в том, что исцеляешь людей?
Внезапно по щекам Кэла потекли слезы.
— Даже когда я касаюсь их руками, и то у меня не всегда получается, — пробормотал Кэл. — А теперь вообще никто не обращается ко мне.
Элвин понятия не имел, что Кэл тоже занимается в городе исцелением. Хотя это так логично! После того как Элвин ушел отсюда, Кэл стал для Церкви Вигора тем, кем был когда-то Элвин, и исполнял работу своего старшего брата. Поскольку их силы были очень похожи, он постепенно занял место Элвина. Кроме того, он начал творить то, чего Элвин не умел, когда был маленьким, — к примеру, он научился исцелять людей. Но теперь Элвин вернулся и не только обрел прежний авторитет, но еще и превзошел Кэла. И кем теперь станет Кэл?