— И что бы ты с ней сделала? — спросил Сергей.
— С такой суммой можно жить на одни проценты. Ушла бы с работы. Купила бы мощный телетор, — загнула палец Женька. — Потом ещё, слышала, в архивах хранятся старые вирты эпохи хаоса и на них огромное количество информации о том времени… Да на сто тысяч в год много чего можно купить. Слушай, одолжишь пару-тройку тысчонок? Коновалов сказал, что вернётся — возьмёт меня к вам в отдел, оклад повысится до четырёхсот, и за транспорт платить не надо. Я в течение года отдам.
— Да конечно, — сказал Ерёмин. — Давай свой номер, — и он тут же перекинул Синицыной десять тысяч. — И можешь их не отдавать, не беспокойся, мы же друзья.
Женька посмотрела на него загадочным взглядом своих раскосых зелёных глаз, будто бы и на него, а вроде как мимо…
— Знаешь, — задумчиво произнесла она. — Ты ведь в меня влюблён, так? И ты мне тоже всегда нравился. — Синицына помолчала несколько секунд, а затем вновь заговорила. — Когда Коновалов сказал, что возьмёт меня в ваш отдел, я сразу подумала: ты — отличная пара на будущий год. И, может, даже не на один. Но теперь получится, если я отвечу тебе взаимностью, то это из-за денег. Мне это не нравится. Давай договоримся: этот подарок я приму, но больше, как бы ни сложились наши отношения, ни-ни. Идёт? И знаешь, не раздавай деньги направо и налево, не покупай разом много дорогих вещей. И никому, самое главное, о них не рассказывай! Я знаю, что говорю. А что хочешь купить ты? Небось, гравицикл?
— Да, гравицикл, — кивнул Сергей. — Но есть ещё одна вещь… — он замялся. — Помнишь, ты рассказывала о встрече с Мастером. Это правда?
— Правда, — кивнула Женька.
— А не знаешь, как его найти? — спросил Ерёмин. — Я хотел бы стать подмастерьем.
2
Легенда про Мастеров была типичной невероятной Синицынской историей. Дескать, в эпоху хаоса человек рождался не естественным путём, в инкубаторе, а от живых людей. Оплодотворение происходило во время секса, и ребёнок потом созревал во чреве взрослой женщины. Рост плода продолжался ни много-ни мало — целых девять месяцев. Такое не только трудно представить, но ещё и противно. Но в те времена случались вещи и пострашнее: например, если люди, зачавшие ребенка, не желали его иметь, они убивали его прямо в женской утробе. Ни генетической, ни биологической гигиены тогда не знали. Человек появлялся на свет не в стерильных помещениях, а прямо в грязных жилищах людей, которые его зачали. Этих людей, кстати, называли родителями. В дальнейшем именно они занимались воспитанием и обучением своих детей. Время тратилось абсолютно непродуктивно: родители должны были треть своей жизни посвящать потомству, совершенно не заботясь о собственных потребностях. Кроме того, обязанность совместного воспитания детей приводила к тому, что люди не могли каждый год выбирать себе новую пару. Это было прямо-таки чудовищное рабство.
Что касается самих детей, то об экономии их времени тоже никто не заботился. Не было даже общей для всех теореграммы, внедряемой в период гипносна. С ранних лет малыши должны были учиться днём, когда растущему организму необходимы усиленная физическая подготовка и социальная адаптация. А ночью они просто спали, не поглощая никакой информации, хотя именно в этом возрасте организм максимально подготовлен к гипнообучению. В результате процесс образования затягивался до двадцати с лишним лет, а к этому возрасту от подобного дисбаланса многие становились больными, не приспособленными к работе людьми. Это сейчас Попов — единственный толстяк на всё многотысячное учреждение. А тогда людей стройных, соответствующих стандартам человеческой личности, практически не было.
Помимо того, что обучение было непродуктивно, оно не обеспечивало ОПНР — Обязательного Права Начального Равенства. В наши дни каждый на земле получает одну и ту же, внедряемую в течение восьми лет гипнотическую теореграмму. Поэтому стартовые возможности к четырнадцати годам, когда человек приступает к службе в двенадцатом звене, у всех одинаковые. Дальнейший успех зависит лишь от собственных усилий — только лучшие в звене переходят на следующий уровень. Иногда попадаются люди с выдающимися способностями, такие, как Синицына, тут сказываются различные непредсказуемые наследственные аномалии. Генетический материал этих людей изучают в специально для того предназначенных учреждениях пятого и шестого звена. Но такие, как Синицына — исключения. Карьерный рост им, как правило, обеспечен, хотя сослуживцы их частенько недолюбливают. Но не Женьку, у неё хоть и скверный характер — а всё-таки её в коллективе любят. Трудно сказать почему.