— Может, он забыл встретить? — Таня взглянула в тёмный угол двора. — Прячьтесь. — Вслед за Таней ребята заскочили за кирпичный столб, на котором висели громкоговорители. — Смотрите, Гарновский.
Он стоял спиной и, хоронясь от кого-то, поглядывал через решётчатый забор. Голова наклонена набок, левая нога слегка отставлена в сторону. Руки в перчатках.
К Гарновскому подошёл сотрудник милиции и что-то ему сказал. Гарновский сразу направился к кирпичному столбу. Ребята не поверили своим глазам, — приближаясь, Гарновский превратился в Вячеслава Валентиновича Колесникова.
— Вот черти полосатые. Их ждут, а они прячутся.
— Мы вас приняли за Гарновского, а с ним встречаться нам противно.
— Это хорошо, — ответил Колёсников. И стало непонятно — хорошо,, что они приняли его за Гарновского, или хорошо, что с Гарновским встречаться им противно. Через какой-то пустынный дворик, заваленный железными бочками, он вывел ребят к легковой машине. Машина свернула в проулок и выехала на пустырь. По обеим сторонам потянулись заборы из колючей проволоки и огромные навесы. Двухскатные крыши на столбах. Ровными рядами выглядывали оттуда зачехлённые стволы танковых пушек.
Обогнув здание котельной, машина вылетела на булыжную мостовую. Дома здесь были высокие, деревья подстрижены. Чуть выше деревьев, посередине улицы, шли толстые провода. От налипшего снега они немного провисли. — Новую ветку трамвая строят, — сказал шофёр.
Недалеко от памятника с чугунными птицами машина свернула налево, притормозила и въехала во двор. Остановилась у деревянного крылечка.
Вышли. Вытащили свои котомки, и машина сразу выехала на улицу. Колёсников, Тимка и Петька стали закрывать за ней ворота.
Дом был деревянный, двухэтажный. Окна перекошенные. Ставни оторванные. Вместо стёкол на первом этаже листы старой фанеры. Лестница на чердак засыпана снегом. Перила обломаны. На крыше против лестницы черным провалом зияло слуховое окно.
— Дом был брошенный, да? — спросила Таня.
Колёсников вынул из кармана ключ.
— В некотором роде — да. А когда экспедиция получила его от горсовета, объявился хозяин. Приходил каждый день и требовал за дом деньги. Сначала три тысячи, потом десять, а прошлым летом пришёл в геологоуправление и потребовал двадцать тысяч, а если, говорит, откажете — дом сожгу. Насилу от него отвязались.
— И сколько ему дали?
— Проверили документы и дали пять лет тюрьмы за подделку государственных бумаг. Оказалось, что раньше он был приказчиком у купца Хаменева. Жил такой когда-то, и дом этот, кстати, его.
«Странно все как-то получается», — подумал Петька.
Колёсников, наконец, отомкнул пудовый купеческий замок. Взявшись друг за друга, все гуськом двинулись по узким сеням, повернули в какой-то коридор. Под ногами заскрипели старые доски.
— Вот черт, — воскликнул Колёсников, — который раз здесь толовой стукаюсь. По крутой лестнице, ощупывая ногами каждую ступеньку, поднялись на второй этаж. Колёсников зашарил рукой по стене, откинул щеколду, заскрипела дверь, пахнуло теплом и чем-то вкусным.
Щёлкнул выключатель. Вспыхнул яркий свет. Ребята стояли в большой кухне. В правом углу — печь, покрытая белыми старинными плитками. На трубе — бронзовая маленькая дверка с гирькой вместо ручки. У окна — стол на круглых ногах. Стены не побелены. Трещины в штукатурке походили на рисунки первобытных людей. В квартире оказалось три комнаты. В самой маленькой, которая за печкой, лежали в куче: сломанные старые стулья, умывальник с мраморной доской, граммофон, плетённое из тростника кресло. На потолке у печной трубы Тимка заметил забелённую извёсткой крышку люка. Старинный замок взломан. Щеколда была завязана блестящей цинковой проволокой.
Колёсников разделся и стал орудовать у стола. Из духовки вытащил тяжёлую сковородку с жареной картошкой. Достал из пузатого купеческого комода круглую булку хлеба и кусок колбасы. Клюкой прямо из печки вынул медный закопчённый чайник.
— Прошу к столу, будущие студенты!
— А когда нам на занятия?
— Сказали через неделю. Кстати, ребята, техникум находится на улице Горького, тридцать один. Отсюда недалеко. Да, чуть не забыл показать. — Колёсников подошёл к сундуку, обитому медными полосками и повернул ручку в виде лебедя. Сундук открылся. Там стояли аптечка и телефон. — В случае чего, звоните в управление. — Колёсников показал на внутреннюю стенку сундука. Карандашом там были написаны номера телефонов: геологоуправления, милиции и скорой помощи. И собственный номер этого аппарата. Ребята сразу же запомнили цифры. — О телефоне никому ни слова. И вообще о работе в экспедиции ни гугу. Сюда никого не приводите. По городу бесцельно не шляйтесь.
На чердаке что-то брякнуло. Колёсников быстро опустил крышку сундука. Все насторожились. Хрустел шлак — кто-то ходил по потолку.
— Я следы на крыше видела, — прошептала Таня.
Колёсников выхватил из кармана пистолет. На чердаке заскребли. Упала какая-то доска, загремело пустое ведро.
Колёсников распахнул дверь.
— Иди сюда, чего там шаришься.
Не ответили.
Купленный дом Колёсников изучил в своё время тщательно, знал все закоулки, переходы, кухни и кладовые. Он выскочил в сени, нащупал за углом на веранде нужную лестницу и полез на чердак. Петька бросился за ним. Тимка схватил хлебный нож, глазами показал Тане на стол. Она поняла, взяла тяжёлый чайник и встала в боевую позу.
— Вверху слышалось пыхтение, скрип чердачной двери и Петькин голос: