— Иди сюда, а то пристрелим.
Но к ним никто не шёл.
— Он в углу! — закричал Петька.
Заскрипел шлак. Затопали ноги. И опять тишина. У Тани заколотилось сердце. Чайник она поставила на печку, взяла кочергу.
Распахнулась дверь, и в дом занесли огромную собаку белого цвета. Длинная шерсть не скрывала худобы. Собаку положили в угол у сундука. Колёсников рассмотрел её и побледнел. Собака была седая. От усталости голову она опустила на пол. Таня протянула ей кусочек колбасы, но собака не шелохнулась, а продолжала умоляюще смотреть на Колесникова.
— Спрячьте оружие, — попросила Таня, — она боится.
Колёсников бросил пистолет на кровать, и собака сразу закрыла глаза. От запаха колбасы у неё колыхались бока, подёргивались губы, но пищу она не брала.
Тимка потрогал у ней нос — холодный и влажный, значит, не больная. Почему же не ест?
— Всё ясно, — сказал Колёсников, — она учёная. Ей надо приказать. — Он сделал вид, что запахивается в халат и опирается на трость. Барским движением указал на колбасу: — Фас её, фас! — И свершилось чудо. Собака вскочила на ноги, гавкнула раскатисто и проглотила колбасу. Секунду постояла, качаясь, и снова легла. Ребята восхищённо посмотрели на Колесникова. А он, довольный своим открытием, гордо прошёлся по квартире.
— Сейчас будем имя у неё отгадывать. — Колёсников сел на трехногий стул возле печки. — Я буду называть клички, а вы внимательно смотрите, на каком слове она вздрогнет. — Полушёпотом он стал называть собачьи имена: — Ангара, Найда, Лайка, Вьюга, Ночка, Метель… — Собака вздрогнула. Колёсников громко позвал:
— Метель, Метель. — Собака заколотила хвостом. — Что-то не то, но где-то рядом. Учитывая её купеческое происхождение, надо искать такое же слово по звуку, но старинное. Ребята перебрали десятки слов, но опять же нашёл его Вячеслав Валентинович:
— Отель! — Собака, услышав свою родную кличку, завизжала и поползла к ногам Колесникова. Он поднял палец кверху. — Вот что значит досконально изучить жизнь и быт купцов-предпринимателей и их теперешних отпрысков. Кто-то из них её бросил, потому что псине не больше десяти лет. — Собака Колесникову понравилась, и он, хитро сощурив глаза, как бы между прочим сказал:
— Через недельку полечу в экспедицию, возьму её с собой, там на свежем воздухе она быстро оклемается.
— Жирный будешь. Мы её себе оставим, дом караулить.
— Ох, Тимка, и жмот же ты. Ну давайте меняться. У меня есть одна вещица, все трое на коленях будете ползать, умолять, а я потрогать даже не дам. — Вячеслав Валентинович подошёл к комоду, выдвинул маленький ящичек, достал тряпичный свёрток: — Нате, смотрите!
В тряпках был завернут новый морской бинокль. Такую ценность ребята видели, впервые.
— А чей он?
— Читайте, там написано.
Снизу на шарнире ребята прочли надпись, выполненную крохотными буквами: «От геологоуправления Тимофею Булахову за проявленное мужество при поиске пропавшей группы». На какое-то мгновение Тимка лишился дара речи. Бинокль он положил на подушку и уставился на него не мигая.
— Чёрт возьми, — сказал нарочно сонным голосом Колёсников, — чуть не забыл. — Он опять подошёл к комоду, выдвинул со скрипом нижний длинный ящик и вытащил оттуда новенькие тонкоствольные ружья. Две штуки. Затворы и магазины сверкали маслом. Подал Тане и Петьке. — Патроны триста штук в комоде.
Ружья были пятизарядные, тридцать второго калибра. На гребне затвора надписи: «За героизм при исполнении служебных обязанностей. От Северного райкома комсомола».
В старом купеческом особняке Колёсников прожил два дня. Он сводил ребят в техникум, познакомил с директором. Тот посадил Таню в мягкое кресло, а Петьку с Тимкой на диван. И каждого расспросил о жизни, о здоровье.
— А когда им приходить на занятия? — спросил Колёсников.
— Через три дня к девяти часам утра, аудитория номер восемнадцать. Кстати, у меня уже узнавали по телефону, когда нашим юным друзьям приходить.
У Колесникова дёрнулась бровь.
— Интересно, кто узнавал?
Директор показал на телефон:
— Человек не назвался, но я его узнал по голосу. Георгий Николаевич Гарновский. Разговорились мы с ним. Пожаловался он на здоровье. На курорт собрался ехать. Да вот, говорит, о детишках беспокоюсь.
Колёсников попросил ребят подождать его в коридоре. Из кабинета директора он вышел немножко расстроенным.
— Вот позвонил в геологоуправление, и мне приказали срочно, не медля ни минуты, выехать в экспедицию, на буровую, и машину за мной прислали. — Прощаясь, Колёсников опять предупредил ребят: — По городу бесцельно не шляться.
Вечером ребята сидели на полу у тёплой печи и разрабатывали план секретной операции. Электрический свет на всякий случай не зажигали. Отель лежал рядом и прислушивался к знакомым звукам старого особняка.
На улице начиналась пурга. У реки на столбе закачался в снежинках фонарь. На первом этаже заскрипели перекошенные ставни. В нежилых помещениях загудел холодный ветер.
— Тимка, ты Гарновского видел?
— Ни разу.
— Тебе надо завтра к нему зайти и спросить любую ерунду. Например, ты ищешь свою бабушку, а точный адрес забыл. А когда проникнешь в квартиру, постарайся не задержаться. Погреться попросись. И внимательно все осматривай,
— А как я его узнаю?
— Он левую ногу отставляет в сторону, — напомнила Таня, — и за любую мелочь говорит: покорно благодарю,
Ложку ему подашь — покорно благодарю, хлеба нарежешь — покорно благодарю. Скажешь, что погода завтра будет хорошая — покорно благодарю.