Сначала мы поехали к нашему дому, где должны были выпить по чашечке чая, прежде чем Картрайты отправятся в свой дом - всего в нескольких кварталах от нас, забрав с собой Патрика Нас с Патриком засыпали бесчисленными вопросами, и мы с удовольствием рассказывали о событиях, происшедших в Корнуолле.
Мы все, в том числе мисс Браун и наставник Патрика, сидели за столом, когда прибыл гость.
- Мистер Бенедикт Лэнсдон! - объявила Джейн более торжественно, чем обычно И вот он появился - очень высокий и, я бы сказала, очень внушительной наружности.
- Бенедикт! - воскликнула мама, вставая и подходя к нему.
Он взял ее за руки, и так, улыбаясь друг другу, они стояли некоторое время. Затем она повернулась к нам:
- Правда, приятный сюрприз?
- Я узнал, на каком поезде вы прибываете, - объяснил Бенедикт Лэнсдон.
- Проходи, садись и выпей с нами чашечку чая, - предложила мама.
Он улыбнулся нам, и все обменялись приветствиями.
Я почувствовала некоторое разочарование. Мы уклонились от установленного обычая. Сейчас нам следовало бы продолжать рассказывать о Корнуолле, потом Патрик начал бы собираться вместе со своими родителями домой, а мы уговаривались бы о скорой встрече... Так обычно все происходило.
- Как там дела в горно-промышленном деле? - с улыбкой спросил Бенедикт у отца Патрика.
- Да так, то хуже, то лучше, - ответил Джастин Картрайт. - Я думаю, вы знаете об этих делах не меньше меня, разве что олово - не золото.
- Разница наверняка есть, - согласился Бенедикт Лэнсдон. - Но я давным-давно покончил со всем этим.
- Ах да, конечно, - ответил Джастин Картрайт.
- Я вновь решил окунуться в политику, - сказал Бенедикт Лэнсдон, посматривая на мою мать.
Ее глаза широко раскрылись от радости.
- Ах, Бенедикт, это просто чудесно! Я всегда говорила...
Он, кивая, смотрел на нее. Они явно хорошо понимали друг друга. Я почувствовала себя лишней, словно вдруг осознала, что у мамы есть область жизни, в которую меня не допускают.
- Да, ты говорила, - подхватил он. - Что ж, теперь это стало реальностью.
- Расскажите нам последние новости, Бенедикт, - попросила Морвенна, мать Патрика.
- Здесь нет никаких секретов, - ответил он. - Я собираюсь бороться за место кандидата от Мэйнорли.
- Ваш старый избирательный округ! - воскликнул Джастин.
Бенедикт кивнул. Он смотрел прямо на мою мать, и я, прекрасно знавшая ее, ощутила приступ тревоги.
- Все складывается очень удачно, - сказал Бенедикт. - Неожиданно умер Том Доллис. Бедняга, ведь он был еще так молод. Сердечный приступ. Он пробыл в палате общин совсем недолго. Это значит, что вскоре будут дополнительные выборы.
- Разве там не цитадель консерваторов? - спросил Джастин.
Бенедикт согласно кивнул:
- Так было многие годы, но чаша весов однажды уже чуть не склонилась в другую сторону... - Еще один взгляд в сторону моей мамы. - Если меня выдвинут, - продолжил он, - нам придется постараться, чтобы этот мандат вновь не сменил владельца.
Нам? Он, кажется, имел в виду и ее. Она приподняла свою чашку с чаем.
- Поскольку под рукой нет ничего покрепче, я пью этот чай за твой успех, - сказала она.
- Напиток не играет роли, - произнес Бенедикт. - Главное - это пожелание.
- Должна сказать, звучит все это соблазнительно.
Они вновь обменялись улыбками.
- Вот и мне так кажется, - сказал он. - Я был в тебе уверен.
В разговор вмешалась Морвенна:
- Я знаю, что вы страстный сторонник мистера Глад стона.
- Дорогая Морвенна, он величайший политик нашего столетия.
- А как же Пиль? А Пальмерстон? - спросил Джастин Картрайт.
Бенедикт пренебрежительно махнул рукой.
- Говорят также, что мистер Дизраэли - блестящий государственный деятель, - добавила Морвенна.
- Этот выскочка! Вся его карьера держится на лести королеве.
- Ну-ну! - сказал Джастин. - Неужели дело этим и ограничивается? Этот человек гениален.
- Разве что в искусстве саморекламы.
- Но он стал премьер-министром.
- Ну да, на месяц-другой...
Моя мать рассмеялась:
- Я чувствую, что сейчас мы окончательно утонем во внутренней политике. Когда состоятся дополнительные выборы, Бенедикт?
- В декабре.
- Им придется быстро принимать решение.
- Да, времени на подготовку мало. Тем не менее, я успею подготовиться.
Ни я, ни Патрик не могли ни словечка вставить в этот разговор. Интересно, чувствовал ли он то же самое, что и я? О нашем присутствии совершенно позабыли. Обычно после долгой разлуки родители желали выслушать все мельчайшие подробности: каковы наши успехи в верховой езде, научились ли мы брать барьер, чем занимались бабушки с дедушками, какая стояла погода и тому подобное.
А теперь они были увлечены разговором о реформаторских планах мистера Гладстона в отношении Ирландии. И, конечно, Бенедикт Лэнсдон знал об этом все. Он выступал с речью, а остальные составляли его аудиторию. Мы узнали о том, что мистер Гладстон озабочен состоянием дел в Ирландии и растущими раздорами в этой стране и что он убежден: решение вопроса - в самоуправлении.
Вот так, по нашему с Патриком мнению, Бенедикт Лэнсдон испортил наше возвращение домой.
***
С тех пор этот человек занял господствующее положение в нашей жизни. Он стал постоянным гостем в нашем доме. Когда мы с мамой выходили на прогулку в парк, он часто присоединялся к нам. Они разговаривали друг с другом и, казалось, совсем забывали о моем присутствии, хотя время от времени Бенедикт обращался ко мне. Он интересовался моими успехами в верховой, езде и говорил, что неплохо нам будет как-нибудь проехаться всем вместе.
Как и предполагала моя мама, он был выдвинут кандидатом и подумывал о том, чтобы купить дом в Мэйнорли. Он хотел, чтобы мама съездила туда и дала ему добрый совет.
Мне не терпелось, чтобы Лэнсдон побыстрее уехал.
Немного оглядевшись, он снял там меблированный дом, но по-прежнему часто бывал в Лондоне.
Приближался ноябрь. В парках сгребали в кучи палые листья, и в воздухе постоянно ощущался запах тлеющей листвы. Стояла туманная погода, деревья были погружены в голубоватую дымку, отчего выглядели несколько таинственно. Мы с Патриком всегда любили это время года. Мы разгуливали по ковру из листьев и выдумывали разные фантастические истории с нашим участием. В них мы поражали всех окружающих своей храбростью, изобретательностью и ловкостью.