Мама, полная решимости стать идеальной женой политика, целиком отдавала себя его делам. Это была беспокойная жизнь. Они разъезжали по всему округу, простиравшемуся на много миль и включавшему в себя несколько городков и множество деревень.
— Твой отчим не хочет, чтобы кто-то почувствовал себя обойденным его вниманием, — говорила мне мама.
Я испытывала затруднения, упоминая о нем. Мама предпочла бы, чтобы я называла его отцом, но даже ради нее я не могла пойти на это. Что же касается его, не знаю, чего бы он хотел. Слишком умным человеком был Бенедикт Лэнсдон, чтобы не понимать моих чувств по отношению к нему, хотя мама пыталась сделать вид, будто никакой враждебности с моей стороны не существовало. Похоже, это вообще не слишком заботило его. Только мама переживала из-за этого, но старалась ничего не показывать. Это меня устраивало, потому что, если бы она сказала мне о своих переживаниях, мне пришлось бы предпринимать какие-то меры, чего мне делать не хотелось. Теперь-то я понимаю, что находила некоторое удовлетворение, лелея свою обиду Тем не менее, нам с мисс Браун нравился Мэйнорли.
Мы продолжали изучать английских премьер-министров и сейчас занимались мистером Дизраэли и мистером Гладстоном.
— Конечно, — говорила мисс Браун, — нелегко выявлять любопытные мелочи из жизни наших современников. Лишь когда люди умирают, их маленькие тайны всплывают на поверхность.
Мы часто вместе ездили верхом, а время от времени я выезжала с мамой и ее мужем. Ему это нравилось, потому что производило на окружающих хорошее впечатление. Вероятно, он хотел, чтобы народ считал нас счастливым семейством, и, несмотря на внешнюю беззаботность, понимал, что для этого нужно что-то делать.
Мало-помалу я полюбила свою комнату. Там были окна с освинцованными переплетами, толстенная балка через весь потолок и слегка наклонный пол. Но больше всего мне нравилось то, что окно выходило в сад, на старый дуб, под которым стояли солнечные часы и деревянная скамья. Это было очень живописно, и я ощущала какую-то умиротворенность, когда смотрела туда и на пруд с плавающими кувшинками, над которым возвышалась статуя Гермеса в сандалиях с крылышками, с жезлом, обвитым змеями, и в крылатом шлеме.
Мне доставляло удовольствие пробираться сквозь заросли розовых кустов к этой скамье и сидеть на ней.
Там было так спокойно.
Едва мы обосновались, как началась полоса визитов. Устраивались званые обеды и так называемые вечера, на которые приглашали известных музыкантов — пианистов или скрипачей Все время в доме бывали какие-то важные персоны К счастью, в круг моих обязанностей не входило присутствие на этих приемах. Маме они, кажется, доставляли удовольствие.
Однажды она сказала мне:
— Знаешь, Ребекка, по-моему, я становлюсь хорошей женой политика.
Ей действительно нравился этот новый образ жизни.
— Я люблю встречаться со всеми этими людьми, — говорила она, — Некоторые, конечно, слишком пыжатся. Что ж, зато потом у нас есть возможность хорошенько посмеяться над ними.
Да, она жила одной жизнью со своим мужем, а я была от этой жизни отрезана.
В глубине души я понимала, что веду себя глупо и даже нечестно. Ведь, по правде говоря, я сама отрезала себя от этой жизни. Иногда я пыталась окунуться в нее, и на некоторое время мне это удавалось. А потом вновь вспыхивали старые недобрые чувства.
Миссис Эмери заявила, что не успевает справляться со всеми своими обязанностями, поскольку ей приходится почти непрерывно заниматься приготовлением пищи.
— Ну, конечно же! — воскликнула мама. — Это моя оплошность. Нам следует нанять повара.
Миссис Эмери втайне обрадовалась.
— По-моему, — сказала я маме, — она радуется оттого, что экономка стоит рангом выше повара.
— Конечно, миссис Эмери будет отвечать за ведение домашнего хозяйства.
— Вместе с нами приобретает вес и она, — заметила я.
— Это вполне естественно, — парировала мама.
По округе быстро разнеслась новость, что новый депутат от Мэйнорли ищет повара, и к нам явилась миссис Грант.
Моей маме она понравилась с первого взгляда. А узнав о том, что в свое время на кухнях Мэйнорли трудились мать и бабка миссис Грант, мама решила, что такая кухарка — настоящая находка для нас.
Это была полная, веселая женщина с розовыми щеками и яркими голубыми глазами. На голове у нее красовалась копна не слишком прибранных волос, а ее фигура свидетельствовала о том, что в процессе приготовления пищи миссис Грант не забывает регулярно снимать пробу-Все к лучшему, — сказала мама. — Хорошо, когда человек любит свое дело.
Миссис Грант взялась за кухню, и вскоре выяснилось, что в ее лице наша семья действительно приобрела сокровище. Мы с ней сразу подружились, и она довольно быстро узнала о моем пристрастии к саду.
Она любила поболтать и частенько приглашала меня на кухню, чтобы, по ее словам, побаловаться доброй чашечкой чая и одновременно дать роздых своим натруженным ногам.
— Такой уж у меня возраст, — говорила она. — Я уж не могу целыми днями стоять на ногах, и присесть после обеда — это просто рай для меня.
Как-то раз она сказала мне:
— Тебе ведь нравится этот сад, правда? — Она наполнила свою чашку и подлила чаю в мою. — Не чувствуешь ли ты в нем кое-что особенное?
— Да, что-то такое в нем есть, — ответила я. — Мне кажется, это оттого, что он совсем запущенный. По-моему, никто им не занимается.
— Ну да. И не стоит этого делать.
— Почему?
Миссис Грант состроила многозначительную мину и указала куда-то вверх. Я удивилась, а она придвинула свой стул поближе ко мне.
— Ты слыхала когда-нибудь о заколдованных домах?
Я кивнула.
— Тут маленько по-другому. Тут сад заколдованный.
— Неужели? Никогда не слышала о заколдованных садах.
— Любое место может быть заколдованным. Необязательно, чтобы там были стены. Я так понимаю, что ты кое-что учуяла. Ты всегда садишься под старым дубом. А почему?
— Ну, это уединенное место, очень спокойное. Когда я сижу там, я чувствую себя вдалеке от всего.
Она кивнула.
— Вот то-то и оно. Такой уж там дух. Потому туда привидения и повадились.
— Привидения?
— Ну, в последнее-то время о них не слышно было… не то, что после мисс Марты.
— Расскажите мне эту историю.
— Это еще при моей бабке было. Она здесь поварихой служила. Приехала леди Фламстед, красивая леди — так моя бабка говорила. Приехала она сюда новобрачной. Муж был гораздо старше, чем она. Сэр… как там его? Рональд, по-моему.
— И что же произошло?
— Брак у них был счастливый. Прямо как два голубка жили. Все ее очень любили. Такой уж она была молоденькой, все-то ей было интересно. До замужества она не привычна была жить на широкую ногу, поэтому ей здесь все нравилось Ну, а потом пришел день, когда выяснилось, что у нее будет ребенок. Бабка говорит, что такой суматохи она никогда не видела. Сэр Рональд был не так уж стар, я думаю, но он прямо из себя выходил от радости, а уж леди Фламстед чувствовала себя, как в раю.
— Ну? — поощрила ее я.
— Ну, и все были очень довольны. Планы начали строить. Бабка говорила, можно было подумать, что никто до этого прежде детей не рожал. Детскую приготовили, игрушечки всякие, а потом… не пережила этого леди Фламстед. Младенец-то у них родился, девчоночка, но мамаше пришел конец.
— Какой ужас!
— А ты что думаешь. Весь дом вверх дном перевернулся Они же собирались в счастье жить. Видишь ли, она была из тех, с которыми это возможно Без нее все сразу переменилось. Бабка говорила, сэр Рональд был неплохим хозяином, но не больно-то заботился о доме. Она тут все изменила. Все ее полюбили, а она и померла.
— Но ведь остался ребенок, — сказала я.
— Да, бедняжка мисс Марта. Видишь ли, он-то не хотел ее. Я думаю, он решил, что если б не эта девчонка, так леди жила бы себе и жила. А тут эта мисс Марта, маленький краснолицый орущий комочек — это вместо любимой-то жены. На ребенка он и глядеть не хотел. Бывает такое. Нет, он, конечно, заботился о ней: нянюшки всякие, позднее гувернантка. Милая была девочка, по словам бабки. Тоже любила захаживать на кухню, как и ты. Но смеха в доме не было слышно, а дом без смеха — это уж сама знаешь что… полным-полно слуг, еда всегда приготовлена, и в комнатах натоплено, а в доме пусто, если ты понимаешь, о чем я.