— Я не нужна Бенедикту, Ребекка.
— Нужна. Он женился на тебе.
— Интересно, нужна ли была ему та, первая?
— Там было совсем другое дело.
— Как это — другое?
— Я уверена в этом.
— Ведь я так люблю его! Увидев его впервые, я поняла, что это самый замечательный мужчина из всех, кого я встречала. Когда он сделал мне предложение, я вначале не могла поверить в это. Мне это показалось сном. Но мы поженились… и теперь я ему не нужна.
Ему нужна только она. Он мечтает о ней. Я слышала, как во сне он произносил ее имя. Он вытащил ее из могилы, потому что не может жить без нее. Она уже здесь, в этом доме. А теперь ей надоело жить в запертой комнате и она стала выходить, чтобы побыть в компании других привидений в саду.
— Ах, Селеста, не надо так думать. Ему нужно время, чтобы оправиться от горя.
— После ее смерти прошли годы. Она умерла, когда родилась Белинда.
— Мама ни за что не хотела бы причинить тебе страдания. Она была добрейшим в мире человеком.
Если бы она и вернулась, то только ради того, чтобы помочь тебе, а не для того, чтобы навредить.
Хотелось бы мне знать, чем можно было утешить Селесту. Я возненавидела Бенедикта. Это он был виноват в том, что она несчастна. Он был жесток и эгоистичен.
Он женился на Селесте, потому что жена нужна была ему для успешного продвижения. Точно так же он женился на Лиззи Морли, потому что ему нужны были деньги для той же цели Мою мать он любил по-настоящему, в этом не было сомнений, но Бог или судьба отплатили ему. Он потерял ту, которую любил, и даже не пытается создать счастливую жизнь для женщины, которой воспользовался для достижения собственных целей. «Настоящее чудовище», подумала я, разжигая в себе ненависть и презрение к нему.
Я сказала:
— Когда-нибудь все уладится, Селеста.
Она покачала головой.
— Но я молюсь, чтобы он повернулся ко мне, — сказала она. — Иногда я лежу здесь и жду… жду…
Тебе этого не понять, Ребекка.
— Мне кажется, я понимаю, — ответила я. — Но сейчас тебе нужно отдохнуть. Как тебе кажется, ты сможешь уснуть?
— Я очень устала, — сказала она.
— Может быть, мне попросить миссис Эмери прислать сюда легкий ужин? Если хочешь, я могу поужинать с тобой. А потом ты отдохнешь. Утром тебе станет лучше.
— Я никогда раньше не теряла сознания, — сказала Селеста. — Как странно чувствовать, что земля ускользает из-под ног.
— Людям часто становится дурно по самым различным причинам. И без всяких последствий. Возможно, ты себя неважно чувствовала, а тут смена температуры…
— Но я видела…
— Это могли быть клубы тумана.
— Это был не туман. Я ясно видела ее.
— Откуда ты знаешь, кого видела?
— Знаю.
— Люди иногда видят миражи. На самом деле это лишь тени, но люди не сознают этого, и тогда мозг начинает выяснять, что это такое, привлекая к работе воображение. А кругом все говорят о привидениях.
Хорошо, предположим, что это было привидение Тогда это могла быть леди Фламстед или мисс Марта.
— Я знаю, кто там был. Мне подсказал инстинкт.
— Так ты съешь что-нибудь?
— Я не смогу… не сегодня.
— А уснуть ты сможешь?
— Может быть.
Я встала и поцеловала ее.
— Как я рада, что ты здесь, Ребекка! — сказала она. — Я часто думала, как ты воспримешь меня… женщину, занявшую место твоей матери.
— Я никогда не смотрела на это с такой точки зрения. Мама давно умерла — Я улыбнулась Седеете. — Если я тебе понадоблюсь позже, если ты не сможешь уснуть и захочешь поболтать, позвони в колокольчик и пошли кого-нибудь из слуг. Я приду, и мы поболтаем.
— Спасибо тебе. Ты очень утешаешь меня… если меня можно утешить.
— Можно. У тебя еще все будет хорошо.
Селеста слабо улыбнулась. Теперь она выглядела получше — очень молодая, со следами слез на ресницах и со слабым румянцем на щеках.
Мне нужно было побыть одной и подумать. Селеста потрясла меня. Хотя я и сказала ей, что не принимаю этой идеи с появлением привидения, но описание одежды произвело на меня впечатление. Будучи столь заинтересованной в данном предмете, Селеста, конечно, обратила больше внимания на детали, чем кто-либо другой на ее месте, и чрезвычайно точно описала их.
Я представила свою маму, идущую по саду. Волосы выбились из-под шляпы, которая так идет ей, и смешались с белым мехом оторочки…
Селеста описала все очень точно.
Это было невероятно. Если бы моя мама явилась, то не для того, чтобы пугать бедную Селесту, а ко мне или к Бенедикту и, разумеется, не таким ужасным образом.
Я вспомнила тот случай, когда мне показалось, будто она находится в моей спальне. Я не видела ее, не слышала ее голоса. Была лишь убежденность в том, что она рядом. Тогда я была переутомлена и беспокоилась за Люси, за то, что с ней станется.
В такие периоды у всякого могут случиться галлюцинации. Но я-то не видела ее, а Селеста утверждает, что видела очень отчетливо, и может подробно описать одежду.
В тот вечер она не прислала заемной, но перед сном я сама зашла узнать, как дела, и нашла ее мирно спящей.
Всю ночь я не могла заснуть и часам к пяти утра я убедилась, что сна нет ни в одном глазу.
Усевшись в кровати, я шепотом произнесла:
— Я не верю в это.
Но описание одежды было точным. У мамы в свое время была такая одежда. Возможно ли, чтобы ее кто-нибудь отыскал, надел и явился именно на то место, чтобы изобразить привидение?
Мне не давала покоя эта мысль.
Я встала рано, хорошенько обдумав дальнейшие действия. Мне понадобится помощь миссис Эмери. Я доверюсь ей, и она оценит это.
Для начала я отправилась к Селесте.
Она выглядела утомленной, разбитой, и я почувствовала облегчение, когда она выразила желание оставаться в постели все утро. Она призналась, что очень устала.
Я сказала, что пришлю в ее комнату легкий завтрак, а потом ей нужно постараться уснуть. Позже я зайду навестить ее.
Миссис Эмери была сторонницей хорошо опробованных средств. Она твердо верила в благотворное действие чашки доброго чая и пила его как в одиннадцать, так и в полдень.
Явиться к ней в одиннадцать было подходящим моментом.
— Она всегда радовалась моему приходу. Хозяйкой в доме была, конечно, Селеста, но теперь, когда я стала взрослой, миссис Эмери считала хозяйкой меня. Она не могла относиться к иностранцам с таким же уважением, как к соотечественникам, поэтому в ее глазах я была не менее важной персоной, чем Селеста.
— Мне хотелось бы поговорить с вами, миссис Эмери, — сказала я.
Она приосанилась:
— Что ж, это всегда удовольствие, мисс Ребекка.
— Благодарю вас.
— Вы поспели как раз к чаю. Он вот-вот будет готов.
— О, благодарю вас.
Пока длился ритуал заваривания, я не раскрывала рта. Я наблюдала за миссис Эмери. Не раз мне доводилось слышать, как она внушала прислуге: «Прогреть чайник кипятком. Хорошенько обсушить, прежде чем всыпешь заварку. По чайной ложке на человека, плюс ложку на чайник. Залил, размешал, и пусть постоит пять минут — ни секундой меньше, ни секундой больше».
Чай был налит в чашки, предназначенные для почетных гостей. Мне польстило, что я причислена к этой категории.
— Миссис Эмери, — начала я, — я очень озабочена вчерашним происшествием.
— Ах да… миссис Лэнсдон… она, и в самом деле, потрясена.
— Вам известна причина ее обморока?
— Нет. Я как раз обдумывала это. Впрочем, вряд ли это возможно. Интересно, не в положении ли она?
— О нет, думаю, ничего подобного. Ей показалось, что она увидела под дубом… нечто.
— Господи спаси нас, мисс Ребекка! Только не привидение!
— Миссис Лэнсдон уверена, что она видела кого-то… на той самой скамье.
— Спаси нас и помилуй! И что же дальше?
— Она описала одежду. Ту самую, что носила моя мать.
Миссис Эмери уставилась на меня, приоткрыв рот.
— Да, — подтвердила я. — Она считает, что видела призрак моей матери.
— Но…
— Вы видите…