— Нет! — кричала я. — Только не Патрик.
Я думала о своей недавней встрече с Жан-Паскалем.
В общем-то, когда Белинда начала рассказывать свою историю, я сразу же вспомнила о нем, и только когда она упомянула имя Патрика, на меня обрушилось сознание беды. Наверное, это был самый страшный момент в моей жизни.
Ночь тянулась бесконечно, но мы знали, что пытаться уснуть бесполезно. Нам оставалось только сидеть и повторять одни и те же слова, вновь и вновь пытаясь уверить друг друга, что произошла какая-то ужасная ошибка.
Что нам делать? Можно ли продолжать расспрашивать Белинду? Она была в полубезумном состоянии.
Ли дала ей небольшую дозу успокоительного, что поможет ребенку уснуть. Белинда была в отчаянии и продолжала плакать.
Так мы и сидели втроем, пытаясь внушить себе, что все это не правда.
Ли отвела Белинду в свою комнату. Она сказала, что ребенок может проснуться ночью и неожиданно вспомнить обо всем. Ли должна быть рядом, чтобы успокоить ее.
Наконец настало утро, но оно не принесло облегчения.
Мы ожидали прибытия Патрика, поскольку по субботам он обычно приезжал в десять утра.
Как он себя поведет? Он же должен понимать, что Белинда расскажет нам обо всем. Может быть, он совсем не появится?
Он приехал, как ни в чем не бывало въехал на конюшню, а затем прошел в дом. Мы втроем ждали его в холле.
Когда он вошел, мы встали. Внешне он казался таким же, как всегда.
— Ребекка! — воскликнул он, улыбаясь всем нам.
Потом, увидев наши лица, спросил:
— Что-то случилось?
Дедушка сказал ему:, - Пойдем-ка в малую гостиную. Нам нужно поговорить.
Озадаченный Патрик проследовал за нами. Дедушка прикрыл за собой двери и сказал:
— Садись.
Патрик сел, недоумевая. Я чувствовала, что у меня подгибаются колени.
— Что же произошло? — спросил Патрик.
— Белинда… — начал дедушка.
— Что с ней? Она заболела?
— Патрик, разве ты не знаешь, что с ней?
Нахмурившись, он покачал головой.
— Вчера вечером… она вбежала в дом в ужасном состоянии. Возле пруда на нее напали.
— О, Господи!
— Ей удалось убежать. Бедное дитя в ужасном состоянии. Бог знает, как все это отразится на ней.
— Какой ужас…
— Она знает этого мужчину.
— Кто это?
Наступила пауза, а потом дедушка очень жестко произнес:
— Ты, Патрик.
— Что?!
— Лучше ты сам расскажи нам, что произошло.
— Я ничего не понимаю.
— Она вбежала и рассказала, что встретила тебя возле пруда Святого Бранока. Она сказала, что ты повалил ее на землю и пытался сорвать с нее одежду.
— Это… безумие.
Мы все смотрели на него. Он повернулся ко мне:
— Ребекка, ты ведь не веришь в это…
Я молчала. Мне было невыносимо смотреть на него, и я закрыла лицо ладонями.
Патрик сделал шаг ко мне, но дедушка преградил ему дорогу.
— Это очень серьезное дело, — сказал он. — Я не знаю, что на тебя нашло, но тебе лучше все нам рассказать. Возможно…
— Как вы смеете! — воскликнул Патрик. — Как вы смеете предполагать…
— Ребенок сказал, что это ты.
— Приведите ее, пусть она повторит это при мне.
Она лжет.
Бабушка сказала:
— Мы не можем подвергать ее таким испытаниям.
Она в ужасном состоянии. Она была страшно напугана.
— Я не представляю, как вы могли хотя бы на миг…
— Послушай, Патрик, — прервал его дедушка, — мы не хотим раздувать это дело. Это был. это был момент безумия?
— Я повторяю, меня здесь вообще не было.
Бабушка с дедушкой обменялись взглядами.
— Если это выплывет наружу, — сказал дедушка, — у наших семей будут неприятности. Я ничего не понимаю, Патрик. Уж от тебя-то…
— Но ты, как ты могла поверить, Ребекка?
Он смотрел на меня. В моей голове не укладывалось, что это мог сделать Патрик. Неужели я в нем так ошибалась? Слова Жан-Паскаля убедили меня в том, что я доверчива и мало знала о тайных устремлениях мужчин. Я считала, что хорошо знаю Патрика, но ведь я не могла заглянуть в глубину его души.
Всего несколько дней назад мои наивность и невежество вовлекли меня в ситуацию, которая могла оставить след на всей моей жизни. Я боялась встретиться взглядом с Патриком.
Дедушка продолжал:
— Был ли ты вчера вечером в наших окрестностях?
— О, Господи! — раздраженно сказал Патрик. — Это допрос? Конечно, как всегда после колледжа я поехал домой.
— Значит, ты был в кругу своей семьи… — Лицо дедушки просветлело. Обычно в шесть вечера ты бываешь у Пенкарронов.
— Да, но…
Я почувствовала, как меня охватывает страх.
— Но вчера вечером тебя там не было? — настаивал дедушка.
— Нет, перед тем как покинуть колледж, я отправился повидать друга, поэтому запоздал.
— В какое время ты попал домой?
— Должно быть, около половины восьмого.
В комнате повисла жуткая тишина.
— То есть… гораздо позже, чем обычно?
— Да, примерно на полтора часа.
Я понимала, о чем думают бабушка с дедушкой.
Белинда вбежала в дом в начале седьмого.
— Значит, ты опоздал, потому что зашел к другу?
Извини, Патрик, но сможет ли это подтвердить твой друг?
Патрик казался все более разгневанным, но не был ли этот гнев связан с ощущением вины?
— Да это настоящее следствие! Я являюсь обвиняемым? Я должен представить алиби?
— Это очень серьезное обвинение. В наших общих интересах добиться полной ясности.
— Я ничего об этом не знаю Девочка ошиблась.
Должно быть, она перепутала меня с кем-то другим.
— Это было бы наилучшим выходом, Патрик Если твой друг подтвердит, что ты был с ним, всем станет ясно, что ты не мог находиться возле пруда — Я не был с ним. Его не оказалось дома.
— Значит, ты не застал его и вернулся домой позже…
— Да, потому что этот визит задержал меня.
Мы все сидели молча, напуганные возможным значением его слов.
— Итак, я признан виновным? — воскликнул он. — Ребекка, но как ты можешь в это верить?
— Я не могу этому поверить, Патрик, не могу.
Он хотел приблизиться ко мне, но я отшатнулась, и бабушка сказала:
— Мы все очень расстроены. Я думаю, в данный момент не следует ничего предпринимать. К счастью, Белинде удалось избежать самого ужасного. Пойми, Патрик, мы должны все обдумать. Может быть, когда девочка оправится от шока, мы сумеем выяснить больше, но сейчас, честно говоря, я боюсь ее расспрашивать.
— По-моему, тебе лучше оставить нас, Патрик, — добавил дедушка. — Нам нужно некоторое время, чтобы хорошенько поразмыслить.
Патрик резко повернулся и вышел Из окна я видела, как он вбежал в конюшню. Что-то подсказывало мне: тот Патрик, которого я знала, навсегда ушел из моей жизни.
Мы продолжали обсуждать случившееся. Ли очень беспокоилась за Белинду. Она сказала, что ребенок подавлен и задумчив. Она оставила девочку в своей комнате, потому что той снились кошмары, и Ли постоянно была рядом, чтобы успокоить ее.
— Мы должны быть очень благодарны Ли, — сказала бабушка. — Никакая мать не смогла бы лучше позаботиться о своем ребенке.
Мы пытались осторожно расспрашивать девочку, но всякий раз она сжималась и на ее личике появлялось выражение ужаса.
— Важно, чтобы эти страхи не закрепились в ней, — сказала бабушка. Она ведь еще маленькая, а дети очень впечатлительны. Ребенку тяжело пережить подобное испытание.
— Бабушка, — сказала я, — я не верю, что Патрик способен на это.
Бабушка задумчиво покачала головой:
— Иногда люди делают довольно неожиданные вещи.
Никто не в силах до конца понять другого человека.
Мы не могли думать ни о чем другом. Это грязное дело полностью завладело нашими умами. Мы понимали, что должны предпринять какие-то действия.
Я не могла есть, не могла спать; бабушка с дедушкой были примерно в таком же состоянии.
В этот вечер, когда я уже лежала в постели, ко мне зашла бабушка.
— Я так и думала, что ты не спишь, — сказала она.
Запахнув халат, она уселась возле меня.
— Нужно что-то делать, Ребекка. Это не может так продолжаться.
— Не может, — подтвердила я, — но что делать?
— Во-первых, Белинда должна уехать отсюда. По словам Ли, она постоянно говорит про то, как искали тебя в пруду, а нашли труп убийцы.
— Где она про это слышала?
— Люди всякое болтают. Они не знают, что детям не все можно говорить. А какие поверия связаны с прудом, ты и сама знаешь. Так или иначе, я считаю, что Белинда должна уехать отсюда, но тогда уедешь и ты.
— Уехать… — повторила я.
— Да. В Лондоне или в Мэйнорли Белинда будет жить совсем по-другому. Она будет вдали от этого места, и ничто уже не будет ей напоминать о случившемся.
— Я понимаю причины этого решения.
— А ты, дорогая, что будет с тобой и с Патриком?
— Я не верю…
— Ты не хочешь верить. Скажи мне правду, Ребекка. Ты знаешь, что мне можно довериться.
— Да… я думаю, ты права.
Она кивнула:
— Если ты на некоторое время уедешь, это только пойдет тебе на пользу. Я знаю о твоих чувствах к Патрику. А теперь… теперь тебя одолевают сомнения.
В глубине души ты веришь, что он не делал этого.
— Я не знаю…
— Время лечит раны. Оставшись здесь, ты можешь совершить поступок, о котором потом будешь жалеть.
— Например? — спросила я.
Она пожала плечами:
— Ты можешь выйти за него замуж, а потом выяснится такое, что тебе и в голову не приходило. С другой стороны, ты можешь отвергнуть его и жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Возвращайся в Лондон или в Мэйнорли. Реши для себя, нужен ли тебе Патрик.
Выясни, действительно ли он для тебя так важен. Ты должна позаботиться о Белинде, она сейчас как никогда нуждается в помощи.
Она обняла меня. Я жалобно сказала:
— Все было так чудесно. Был этот дом…
Тут я вздрогнула. Этот дом уже никогда не будет привлекать меня, потому что там произошла эта ужасная сцена с Жан-Паскалем.
Я понимала, что бабушка права. Мне не стоило оставаться здесь. Я должна была уехать.
Существовала и еще одна причина для отъезда, которую я обнаружила после разговора с Ли.
Мы говорили о Белинде, и бабушка спросила Ли, сможет ли, по ее мнению, ребенок когда-нибудь забыть об этом происшествии.
Ли встала и выпрямилась, сжав кулаки:
— Сможет ли она забыть об этом? Ах, мадам, мисс Ребекка, временами мне хочется убить его.
Я слабо запротестовала.
— Да, мисс Ребекка, именно это желание я испытываю. Что он сотворил с нашей девочкой? У нее в глазах ужас, она бормочет во сне, а иногда кричит Подобное нескоро пройдет. Если он мне встретится, я за себя не ручаюсь.
— Не нужно так говорить, Ли, — сказала бабушка. — Все это может оказаться ошибкой. Возможно, она испугалась, не очень хорошо разглядела…
— Все она разглядела, — заявила Ли. — Все мужчины — грешники. Они думают только о том, как бы ублажить себя. Их жертвы ничего для них не значат.
Я подумала, что никогда не видела ее в таком возбужденном состоянии.
— Дорогая Ли, ты всегда замечательно относилась к Белинде, — сказала бабушка. — Ты поможешь ей пройти через это. Она нуждается в очень бережном отношении.
Ли была настроена решительно:
— Я не позволю расспрашивать ее. Она должна побыстрее обо всем забыть… это единственный выход.
— Ты права, — согласилась бабушка.
Ли закивала. Я заглянула в ее глаза, полные ненависти, и с ужасом поняла, что она полна решимости убить Патрика.
Позже бабушка сказала мне:
— Уж очень она разошлась. Конечно, она ухаживала за Белиндой с первых дней ее жизни и относится к ней, как к родной. Надеюсь, что слухи об этой истории не разойдутся. Это убило бы Джошуа.
— Все это не правда, бабушка. Я сердцем чувствую.
— Мы знаем Патрика много лет, и это как-то не правдоподобно. Но если все же так и было… нужно подумать о других детях, защитить их.
— Должно быть какое-то объяснение.
— Я того же мнения. Не следует предпринимать поспешных действий. Твой дедушка считает, что нам нужно просто выждать несколько дней.
— Выждать? А чего мы этим добьемся?
Тем не менее, я чувствовала, что нам необходимо уехать. Это было нужно и мне самой.
Я написала Патрику. Мне пришлось извести немало бумаги, прежде чем получился окончательный вариант:
«Дорогой Патрик!
Я возвращаюсь в Лондон. Я не могу оставаться здесь. С того самого дня я чувствую себя несчастной.
Знаю, что и ты тоже. Сейчас я в замешательстве и не представляю, что тебе сказать. Бабушка с дедушкой считают, что мне лучше на некоторое время уехать. Мне не хочется верить в случившееся. Я стараюсь не верить. Иногда мне кажется, что все это — совершенная нелепость.
Попытайся понять меня. Дай мне время.
Ребекка.»
Он ответил мне:
«Дорогая Ребекка!
Я вижу, что ты сомневаешься во мне. Не понимаю, как ты можешь верить в такое. Мне казалось, что ты любишь меня. Теперь я вижу, что ошибался.
Значит, за все эти годы ты так и не узнала меня, если допускаешь, что я способен напасть на ребенка.
Все это грубо сфабрикованная ложь. Но ты предпочитаешь верить другим, а не мне.
Патрик.»
Я плакала над этим письмом. Мне хотелось поехать к нему и утешить, сказать, что я буду любить его, что бы с ним не случилось.
Но я не смогла сделать этого. Я понимала, что все время буду искать в нем тайные пороки. Я думала о слабостях мужчин. Бессмысленно было ставить их на пьедестал, считая их безупречными, благородными рыцарями. Как ни странно, я постоянно вспоминала о Бенедикте Лэнсдоне, о том, как они с моей мамой любили друг друга, что не помешало ему в свое время жениться на другой ради золотого рудника. Мама знала об этом и простила его.
Я не была готова принять какое-либо решение.
Итак, вместе с Белиндой, Люси, Ли и мисс Стрингер я покинула Кадор и отправилась в Лондон.