Лендсгейт приблизился, и смрад его дыхания ударил прямо в ноздри тролля.
– Почему бы мне не быть тем, кем я стал, а, Питер? – с каким-то надрывом крикнул Лендсгейт. Питер отвернулся – не спеша, с изрядной долей вежливости он твердо сказал:
– Вся загвоздка в генах. В некоторых из нас сохранились осколки от древних времен, а теперь эти гены вдруг начали работу. В моих цепочках присутствовали формы тролля, в ваших – вампира.
– Выходит, это все естественный процесс? – хохотнул ученый.
Питер смутился – время ли сейчас рассказывать о своих догадках?
– Мое появление не случайно, – продолжал доктор. – В природе должны существовать гены вампиров, и вот он я. Тут как тут! Так что это не флуктуация, не игра случая. Факт, что я стал упырем, не есть что-то лежащее вне меня. Я изнутри был вампиром и в конце концов стал им.
– Да, – ответил Питер. – Такой взгляд на проблему тоже имеет место.
Глаза доктора наполнились слезами.
– Интересно, как же я должен к этому относиться? Я не убью тебя, Питер. Я пожираю тех, кто уже мертв. Общество решило, что это дьявольские козни. Что же, пусть будет так. Но я есть то, что я есть. Мне, чтобы выжить, приходится убивать. Выбора, как говорится, нет. Я люблю жизнь, Питер, понимаешь! Люблю это странное время-препровождение, называемое жизнью. Что в ней самое главное? Правильно – уцелеть. Ты уцелел, Питер. Это хорошо. Ты понимаешь, что я имею в виду. Мы находимся далеко за границами здравого смысла, моральных установлений, требований закона, наконец. И мы выжили. Мы – сверхчеловеки, Питер. – Упырь подмигнул троллю. – Это надо очень четко осознавать. Так что лучше оставаться тем, кем создала тебя природа. Если ты добьешься успеха и найдешь средство, способное перестроить наши тела, тем самым ты погубишь меня. Понимаешь, погубишь сверхчеловека! Зачем? И погубишь не только меня лично, ты закроешь путь, по которому должна развиваться природа. А это уже преступление! Бессчетные поколения гуманоидов хранили в клетках эти гены, и вот пришла им пора развернуться во всю ширь. Ты слишком много берешь на себя, парень. Дать людям средство, способное изменить ход эволюции, ход истории? Слишком круто забираешь, щенок.
– Я имею право делать со своим телом, что захочу! – упрямо возразил тролль.
– Сомневаюсь в этом праве.
Лендсгейт повернулся и направился к своему троллю? Усевшись, он громко объявил:
– Видите тролля? Он ваш!
8
Упыри, бродившие по цокольному этажу, собрались возле Питера и начали скалить зубы.
У Питера раскалывалась голова, но еще во время беседы ему стало ясно – он способен регулировать боль, снимать ее мысленно. Это было своевременное открытие. Оно ему понадобится, когда эти выродки начнут пожирать его. Лендсгейт сидел на троне, прикрыв глаза ладонями. Выродки все ближе подходили к Питеру. Сердце у него затрепетало, он едва удержался, чтобы не попытаться хоть как-то освободить себя.
«Спокойней, – мысленно приказал он себе. – Только без паники. Делай все то же самое, только не спеша, сконцентрировав все силы. Что у нас есть?»
Ответ был бесхитростен: все, чем он располагал, – его собственная физическая сила. Питер добился того, чтобы дыхание стало ровным, спокойным, без всякой натуги. Затем, сконцентрировав внимание, стал разводить руки в стороны. Спокойнее, спокойнее, без рывков. Цепь не поддалась ни на йоту. Да, крепка…
Упыри придвинулись еще ближе. Теперь надо сделать то же самое, только рывком. Он сконцентрировался и с силой дернул цепь. Потом вошел в какой-то раж и стал рвать цепь, быстро и сильно дергаясь. Несколько звеньев поддались, стали распрямляться. Запястья в тех местах, где железо впилось в тело, невыносимо болели.
Он был вынужден сделать паузу, восстановить дыхание. Заодно огляделся, пересчитал упырей. Было их около трех десятков. Его попытки освободиться, по-видимому, заинтересовали их. Они оживленно обсуждали каждый его рывок. Питер еще раз повторил себе: «Главное – это легкое, свободное дыхание», – и, вдохнув, еще раз попытался рывком порвать цепь. Запястья уже горели – может, из них лилась кровь. Как это проверишь? Снизу вверх, тем более за спину, взгляд не бросишь. Он поболтался, подергался и, обессилев, повис на цепи, раскачиваясь взад и вперед. От недостатка сил закрыл глаза. Покачавшись и немного успокоившись, решил открыть их. Ему было любопытно, что делают упыри.