– Но как можно допустить, чтобы эти твари шныряли тут как у себя дома?…
– Катарина, как ты не понимаешь… кто будет заботиться о том месте, которое ему ненавистно? Здесь каждый таракан – свидетель их неудачи. К тому же всех этих тварей не перебьешь – они ордами кочуют из комнаты в комнату.
– Ты когда-нибудь жил здесь? Или где-то в подобном доме? – Она растерянно смотрела на Питера.
– Нет.
– Чем же здесь так плохо?
– Не знаю. – Тролль отвел глаза в сторону. – Я мог получить здесь угол, но эта перспектива путала меня больше всего на свете. Лучше уж шляться по улицам с Эдди Торопыгой. Я считал, что здесь я не выдержу, сойду с ума. Сказать честно, я никак не мог причислить себя к этим жильцам. Это был мой пунктик.
– На самом деле?
– Да, я считал, что между нами стена, и у меня не было никакого желания перелезать через нее. Скорее наоборот.
– Но ты действительно не из их числа… Или я подобрала неудачное выражение… ты – совсем другое. Ты стал метахомиком, а они ими родились. Ты хочешь стать человеком, а им этого не дано. Даже если они и мечтают об этом, вряд ли им стоит обретать новое тело. Ну обретешь, а что изменится – ни образования, ни профессии. Нет, между тобой и ними большая разница.
Питер пожал плечами:
– Может, и так. Я, впрочем, не очень-то задумывался над этим. Правда теперь состоит в том, что я, как ни крути, тролль. А это, знаешь, обидно. Может, мне надо просто смириться и плюнуть… на всю эту суету.
Она пристально, странно посмотрела на него.
– В чем дело? – встревоженно спросил он.
– Нет, я просто так. – Она тряхнула головой, улыбнулась. – А как тебя теперь надо величать по паспорту?
Питер вытащил из кармана новое удостоверение:
– Я – Джордан Уинстон. Хотя, – спохватился он, – в качестве призрачного бегуна у меня может и не быть ни имени, ни фамилии. Ничего, кроме клички – Профэссор.
– А я – Сара Брендиз. – Катарина тряхнула головой и захохотала. – Интересно, как они подделали данные строения ДНК и сетчатки глаза?
– Не знаю как, но судя по внешнему виду– фальшивки просто классные. Мне приходилось иметь дело с подобными штуками. Эти – шедевр! Насчет данных о наших ДНК и строении сетчатки глаза можешь не беспокоиться – они подлинные.
Катарина опять засмеялась.
– Что здесь смешного? – удивился Питер
– Твои слова – «они подлинные». Теперь данные о нас, о прежних, стерты из памяти всех компьютеров, их теперь ищи-свищи – не найдешь. Даже наши самые интимные характеристики – строение генной цепочки и сетчатки глаза – принадлежат этим людям. Тех никогда в природе на существовало.
Питер замер от неожиданности. Что же здесь смешного! Он всю жизнь мечтал стать подлинным Питером Клерисом, а его, выходит, никогда не существовало? Тролля мороз продрал по коже.
Катарина, видно, сразу же догадалась, о чем подумал ее спутник.
– Я пошутила, – сказала она. – Знаешь, есть такой сорт шуток. Не совсем удачный… Но ведь он обещал – это было особо оговорено, что после завершения всей этой истории мы вернем себе прежние имена.
– Катарина, зачем ты разыскиваешь моего отца? – вдруг спросил Питер.
– Что ты имеешь в виду? – Этот вопрос поразил ее. С чего бы это?…
– Ну зачем он тебе нужен? Зачем тебе вообще было ввязываться в эту историю? Ты могла бы уехать из города. Или, например, затеять свару в «Исследовании клетки», у тебя были шансы постоять за себя. – Он на минуту задумался. – Вернулась бы в компанию, вышибла бы Гарнера и продолжала бы заниматься изучением генов метахомиков. Конечно, все это заняло бы время, но теперь, познакомившись с моими материалами, ты определенно бы добилась успеха. И смогла бы убедить совет директоров. Зачем вся эта кутерьма, игра в прятки? С моей помощью ты бы и Итами могла прижать. На время, конечно… Он бы и не осмелился после публичного скандала убить тебя. Ведь поиски моего отца – дело рискованное. Зачем он тебе?
Катарина положила руку на живот, задумалась. Спросила после долгой-долгой паузы:
– Питер, мой сыночек… у него в организме тоже будут метагены? Он тоже может превратиться в метахомика?
Вопрос ошеломил Питера.
– Шансы астрономически малы. Подавляющее большинство метахомиков рождаются от подобных им родителей. Я – досадное недоразумение.
– Но вероятность все-таки существует. А я очень не хочу, чтобы такое недоразумение перечеркнуло ему жизнь.
У Питера закружилась голова. Он поискал рукой кресло и осторожно сел в него. Это было огромное, крепкое кресло, каким и должно быть снабжено жилище для троллей.
– Питер, что с тобой? – Катарина участливо посмотрела на него.
– Не знаю… Значит, ты ввязалась в эту историю потому, что у твоего сына есть шанс – пусть совсем незначительный – со временем превратиться в метахомика?