Донна с сомнением посмотрела на древнее радио, встроенное в «кадиллак». Купер подозревал, что если оно что-нибудь и уловит, то лишь радиоволны из пятидесятых — Элвис и Бадди Холли. Двигатель и рабочие части автомобиля были полностью обновлены, и он верил, что кэдди довезет их до Хэмптонс, но интерьер и эстетика в определенном смысле — детище своего времени, включая радио.
— Что еще?
— Остановки в придорожных кафе — настоящих, аутентичных американских, с блинчиками и гамбургерами.
— Ты, случайно, не голодна? Ведь уже второй раз говоришь про еду. А в твоем списке только три пункта.
— Странные достопримечательности! — воскликнула Донна. — Вот что нужно в поездке! Именно это всегда ассоциировалось у меня с дорожным путешествием мечты.
— Придорожные достопримечательности, — повторил он с сомнением в голосе.
— Да, ты знаешь, например, самый большой в мире клубок шпагата. Что-то в этом роде.
— Самый большой в мире клубок шпагата находится в Канзасе, — ответил Купер машинально и почти мгновенно пожалел об этом. — Но мы не поедем через Канзас.
Донна уставилась на него. Он попытался притвориться, что не заметил.
— Откуда ты знаешь?
— Я много чего знаю. — Например, самый большой в мире клубок шпагата, сделанный в одиночку, в Миннесоте, через которую они тоже не поедут. Но он не стал ей об этом говорить.
— Тебе тоже нравятся причудливые придорожные достопримечательности! Ну, это просто прекрасно. О них мы и будем говорить во время поездки. Глядишь, подружимся.
Она казалась настолько довольной собой, что Куперу пришлось охладить ее пыл.
— К чему нам становиться друзьями? Как только вернешь себе паспорт, ты исчезнешь из жизни моего брата. Верно?
Он согласился поехать с ней не ради того, чтобы она отвоевала Джастина. И чем раньше она это поймет, тем лучше.
— Верно. — Донна сняла ноги с приборной доски и вновь обулась в дурацкие неудобные свадебные туфли, на которых настояла ее сестра.
На мгновение она позволила себе расслабиться. Но ей предстоит встреча с Джастином. Она хочет не вернуть его, что бы там ни воображал себе Купер, а выяснить правду.
Она обязана помнить, какова ее цель: поставить точку. А не осматривать странные придорожные достопримечательности. Ну, может быть, парочку. В конце концов, им придется делать остановки.
— Как ты думаешь, могли бы мы остановиться где-то рядом? Ты прав. Я хочу есть.
С завтрака и коктейлей минуло полдня, и Донна не смогла пообедать из-за церемонии. Все, что ей удалось съесть или выпить, — половина бутылки вина, пара канапе и мятный леденец. Все, что было любезно предоставлено Руби.
— Мы можем остановиться в Сакраменто.
— Сакраменто? — Донна не хотела признавать, что понятия не имеет, где это.
— Через час, — подсказал Купер.
Донна решила, что ее желудок к этому времени начнет переваривать сам себя.
— Значит, ты хорошо знаешь этот маршрут? — Она хотела отвлечься от урчания в желудке.
— Тут, по сути, одна дорога. Просто следуй по И-80 до Нью-Джерси, и я почти дома.
— Ах да. Ты живешь в Нью-Йорке.
Откуда невероятно сложно добраться до Калифорнии ради знакомства с невестой брата. Ага, конечно.
— Когда я в стране. — И слишком занят. Что там Джастин всегда говорил о брате? «Ему не нужна любовь, у него есть работа».
Как это печально. Несомненно, Донна довольна своей работой, благодаря которой, собственно, попала в Штаты. Ее компании требовался сотрудник, понимающий истинную сущность британцев, который взял бы на себя рекламу товара по эту сторону Атлантики. Донна, англичанка по матери, была словно создана для этой работы.
Но работа — не жизнь. Для нее работа лишь связь между чем-то более значимым — семьей, дружбой, любовью, личными отношениями. Часть жизни, которая до этого дня была неразрывно связана с Джастином.
— Итак, что тебе так нравится в работе? — Может быть, ей удастся кое-чему научиться у Ку-пера. Например, как забыть обо всем, что причиняет боль.
— Кроме денег? — сухо уточнил Купер.
Донна подняла брови.
— Учитывая то, что это ваш семейный бизнес, я почти уверена, что у тебя все равно будет много денег, даже если ты не будешь изматывать себя до полусмерти. — Эдвардсы каждый год входили в список богатейших людей страны.
— Кто говорит, что я изматываюсь?
— Твой брат.
На его щеке дрогнул мускул, но он ничего не ответил.
— Иначе говоря, ты столько работаешь вряд ли ради денег. Значит, причина в любви к самой деятельности? Тебе нравится бросать вызов самому себе? Или это побег от реальности?