Ага, как же. Анастасия Федоровна ничего спрашивать не стала, буквально взглядом намекнув, что поговорим уже дома и, подхватив меня под белы рученьки, потащила знакомиться с гостями дальше. Прием затянул меня в какой-то бесконечный круговорот. Я болтала, танцевала, улыбалась, была приличной девочкой и понимала — еще немного, и я просто упаду и сдохну. От всего этого голова шла кругом, и когда прием, наконец, закончился, мне хотелось одного — сползти по стеночке, и чтобы меня никто, никогда больше не трогал!
Глава 29
Когда тетя вошла в комнату, я валялась на ее кровати в виде звезды. Умытая, причесанная и сменившая платье на удобную пижамку. После приема меня сразу отпустили отдыхать, а тетя заканчивала какие-то последние дела, и по-хорошему оставить бы ее в покое, но была пара вопросов, которые лучше прояснить по горячим, так сказать, следам.
— Устала? — ласково спросила Анастасия Федоровна, присев рядом и погладив меня по волосам, отчего мне захотелось замурлыкать.
— Я сегодня познала настоящее счастье. Истинный дзен.
— Когда сняла шпильки? — рассмеялась Анастасия Федоровна. — Этот момент всем женщинам хорошо знаком.
— Кто бы ни изобрел шпильки, этот человек был женоненавистником,— возмутилась я. — Вот даже мои туфли, дорогие, удобные, но они удобные первые полчаса, ладно — первый час. А дальше сплошной пыточный инструмент!
— Ну, насчет женоненавистника ты, возможно, права, ибо каблуки изначально прерогатива мужчин, — тихо рассмеялась Анастасия Федоровна, а потом, подумав, добавила:
— А по поводу пыточного инструмента — ты просто привыкла ходить в кроссовках. Ничего, — о, меня, судя по всему, пытаются утешить,— со временем привыкнешь.— получилось у нее так себе. — А эту фирму мы больше брать не будем. Лучше закажем понравившуюся модель мастеру, пусть по твоей стопе сделает, чтобы было удобно, как в тапочках.
— Ну, если только как в тапочках,— покладисто согласилась я, — иначе я просто их больше не надену. Вот честное слово, буду ходить в вечернем платье и кроссовках.
На меня посмотрели, как на дитя несмышленое, но ничего по этому поводу не сказали, позволив и дальше пребывать в радужных мечтах. А что — введу новую моду, все будут ей следовать, классно же будет!
Самое удивительное, несмотря на дикую усталость и позднее время, спать я совершенно не хотела, скорее наоборот, пребывала в нездоровом возбуждении. Именно поэтому я решила донимать тетю, которая, оставив меня валяться, отошла к туалетному столику снимать макияж:
— У меня вопрос, — на меня обернулись через плечо и тяжело вздохнули.
— У меня тоже, но где находится кнопка выключения у подростка мне, увы, никто не подскажет.— возмутилась Анастасия Федоровна,— Мира, ты не устала? Может, спать хочешь?
— Устала,— согласилась я. — не хочу.
— Так чего тебе, чудовище гиперактивное?— Анастасия Федоровна отвернулась обратно к зеркалу и продолжила манипуляции по снятию макияжа. Судя по всему, она была готова потратить немного времени, чтобы ответить на мои вопросы. Но именно что немного.
— Что плохого в одинаковых платьях? С чего такой резонанс?— этот вопрос меня иногда волновал еще с момента первого разговора, где всплыла эта тема. Я в упор не понимала, почему это такая трагедия для светского общества.
— Неписаное правило, уходящее корнями далеко вглубь истории. Почему, откуда — это по большому счету неважно. Важен сам факт: два одинаковых платья это моветон. Одна из девушек обязательно должна уйти и переодеться. Причем, как правило, уйти должна та девушка, которая ниже статусом, либо гостья, если она умудрилась совпасть платьями с хозяйкой. В нашем случае получается парадокс: ты хозяйка приема, но Милена выше тебя по статусу.
— А здесь как?— заинтересовалась я.
— А здесь уходит та, кто смущается больше. Милена. И вот этот казус с платьями…
— Делает ее парией и объектом скандала?— перебила я, заработав недовольный взгляд тети в зеркале. Состроила умильную мордочку, и по легкому качанию головы Анастасии Федоровны поняла — не помогло. Блин, никогда не помогает!
— Нет, для скандала маловато, — тетя вернулась к сложному процессу снятия макияжа и разбора прически, и продолжила,— для того чтобы сделаться парией в высшем свете — тоже, но вот репутация неудобной и конфликтной девушки у нее вполне может появиться. И прежде чем ты спросишь, можно я продолжу, а то вдруг я отвечу на твой невысказанный вопрос. — я закатила глаза, села на кровати, обняв подушку, и принялась внимательно слушать. — Да, это создает ей именно такую репутацию. О казусе с платьями можешь не знать ты. И если бы на прием, который дает Милена, ты пришла в таком же платье, то это моя вина, это я недосмотрела и не объяснила. Ты не жила и не варилась во всем этом, годами узнавая все подводные камни и изучая неписаные правила. И если ты ставишь хозяйку в неудобное положение, это не то чтобы допустимо,— тетя замялась, пытаясь подобрать слово, — скорее, это простительно. Но это ты. Случай с Миленой расценивался бы как то, что она не принимает тебя в качестве родственницы, пытается унизить и поставить тебя в неловкое положение, и буквально издевается над бедной сироткой на глазах у всех.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать последнюю фразу, а потом, расхохотавшись, я упала на спину, с трудом успокоилась, села и уточнила:
— Она издевается надо мной? Милена? Да это же бред! Скорее я над ней!
Тетушка закатила глаза, а потом повернулась, выбирая что-то из бесконечных бутылочек
— Чтобы понимать ошибочность этой стратегии, надо тебя хорошо знать и представлять твой характер. Поверь, для девочки с более слабым характером и низкой самооценкой сравнение, а куда уж без него, могло бы стать серьезным ударом. И скорее всего, цель этой выходки имеет еще один слой — пробуждение Милены. Для нее ситуация была достаточной, чтобы сработали все возможные триггеры. И вот здесь очень скользкий момент, о котором Елена, скорее всего, не думала. В ней нет крови Шубиных и Огневых, и как она могла пробудиться — вопрос. Не хочу говорить плохое про твою мать, но Елена любит делать такие мелкие пакости. Поверь, если бы сегодня ты не скорректировала ситуацию, в случае, если бы не прошло пробуждение, виноватой была бы Милена, а Елена осталась бы рядом белой и пушистой. Любви Миле в клане это точно бы не прибавило, но и тебе было бы сложно получить признание. Я искренне не понимаю, как так можно поступать со своим ребенком. Впрочем, отношение Елены к детям весьма своеобразное.
— Это когда она чуть не угробила Ивана? — не выдержав, спросила я, надеясь вывести разговор на эту тему. Что поделать, мне было неподдельно интересно.
— О, так ты и об этом в курсе, — тетушка тихо рассмеялась. — Твоя способность находить информацию там, где можно, и там, где нельзя, потрясающая. Подслушивала?
Я улыбнулась и заметила:
— Да. Как показывает практика, так можно узнать все, что тебе не скажут.
— Разумно, но злоупотреблять этим не стоит.— Анастасия Федоровна была, наверно, единственным человеком, который не выговаривал мне за эту дурную привычку.Есть еще один момент, который тебе предстоит пережить. Завтра будет большой обед в старом доме. Будут почти все относительно близкие родственники,— вспомнила тетя, а меня ощутимо передернуло, я еще от приема не отошла. Да и после сцены в саду я не испытывала нежной и трепетной привязанности к потенциальным родственникам.
— Двоюродный дедушка Филипп и двоюродная бабушка Ирина? — уточнила я, припомнив генеалогическую книгу.
— Именно. И так сложилось, что детей и внуков у них на порядок больше, включая пробужденных.
— Они метят на должность главы клана? — заподозрила я, но Анастасия Федоровна рассмеялась
— Скорее, рассматривают такую возможность. У Игоря Савельевича остался один сын и всего двое внуков. Что бы Елена ни думала и на что бы не надеялась, но Милену в качестве главы клана не рассматривали никогда.
Я задумалась и неожиданно начала просчитывать уровень родства. Например, хотя браки кузенов в империи официально дозволялись, получить императорское разрешение на брак в таких случаях было сложно, а вот троюродные братья и сестры могли получить такое разрешение намного легче.